Шрифт:
Как вы доехали? Как вели себя Ваши соседи по палубе — восточные люди? Как Вы встретились с Лёвами? [156]
Пока до свидания, всего лучшего. Не забудьте ответить Н. на письмо. Целую.
МЭ.
Р. S. Все это написано тушью дяди. Пишите на П<етра> Н<иколаевича>.
Феодосия, 18-го марта 1914 г., среда.
Милая Лиля,
Пишу Вам в постели, — в которой нахожусь день и ночь.
156
Прозвище С.Я. Эфрона
Уже 8 дней, — воспаление ноги и сильный жар.
За это время как раз началась весна: вся Феодосия в цвету, все зелено.
Сейчас Сережа ушел на урок. Аля бегает по комнатам, неся в руках то огромный ярко-синий мяч, то Майину куклу о двух головах, то почти взрослого Кусаку, [157] то довольно солидного осла (успокойтесь — не живого!).
Аля сейчас говорит около 150 слов, причем такие длинные, как: гадюка, Марина, картинка <…> «Р» она произносит с великолепным раскатом, как три «р» зараз, и почти все свои 150 слов говорит правильно.
157
Прозвище домашнего кота
Кота она зовет: кот, Кусика, кися, котенька, кисенька, — прежнее «ко» забыто.
Меня: мама, мамочка, иногда — Марина.
Сережу боится, как огня.
Стоит ему ночью услышать ее плач, стукнуть в стенку, как она мгновенно закрывает глаза, не смея пошевелиться.
Вы ее не видели уже около 1/2 года. Вчера мать Лени Цирес [158] говорила, что Вы не поедете в Коктебель. Неужели правда? Как жаль. Значит, Вы увидите Алю уже двух лет.
158
А. Г. Цирес (близкие звали его Лёня)
Она необычайно ласкова к своим: все время целуется. Всех мужчин самостоятельно зовет «дядя», — а Макса — «Мак» или Макс. К чужим не идет, почтительно обходя их стулья.
Посылаю Вам ее карточку, 11/2 года, снятую ровно 5-го марта. Скоро пришлю другую, где они сняты с Андрюшей. [159]
Сережа то уверен, что выдержит, то в отчаянии. [160] Занимается чрезвычайно много: нигде не бывает <…>
159
сын А.И. Цветаевой
160
Ему предстояло сдать экстерном на аттестат зрелости
Пока всего лучшего. Пишите мне. Куда едете летом? Сережа после экзаменов думает поехать недели на две к Нюте. [161] Крепко Вас целую. <…>
<1914 год>
Лиленька,
Приезжайте немедленно в Москву. Я люблю безумного погибающего человека и отойти от него не могу — он умрет. Сережа хочет идти добровольцем, уже подал прошение. Приезжайте. Это — безумное дело, нельзя терять ни минуты.
161
Анне Яковлевне Эфрон
Я не спала четыре ночи и не знаю, как буду жить. Всё — но горе. Верю в Вашу спасительную силу и умоляю приехать.
Остальное при встрече.
МЭ.
Р. S. Сережа страшно тверд, и это — страшней всего.
Люблю его по-прежнему.
<Май 1915 г., Москва>
<В Москву>
Милая Лиленька,
Очень прошу Вас — пошлите к Тусе [162] прислугу за моими книгами: Стихами Ростопчиной [163] и Каролины Павловой, [164] а то Туся послезавтра уезжает, и книги потеряются.
162
Н. В. Крандиевская жила в одном доме с Е. Я. Эфрон на М. Молчановке (д. 8).
163
Евдокия Петровна Ростопчина (урожд. Сушкова, 1812–1858), графиня, поэтесса; видимо, речь идет об однотомнике «Собрание сочинений графини Е. П. Ростопчиной» (СПб., 1910).
164
Каролина Карловна Павлова (урожд. Яниш, 1807–1893), поэтесса; вероятно, Цветаева имела в виду книгу «Стихотворения К. Павловой» (М., 1863), так как двухтомник сочинений К. Павловой, подготовленный В. Брюсовым, вышел из печати лишь осенью 1915 г. (М.: Книгоиздательство К. Ф. Некрасова, 1915).
Уезжаю 20-го, билеты уже заказаны. [165]
Целую Вас, как-нибудь утром приду с Алей, сейчас я по горло занята укладкой зимних вещей и т<ому> п<одобными> ужасами.
МЭ
P. S. Если можно, достаньте мне книги сегодня же!
30-го июля 1915 г.
Святые горы, Харьковской губ<ернии>. Графский участок, 14 дача Лазуренко.
Милая, милая Лиленька,
165
Имеется в виду отъезд в Коктебель.
Сейчас открыла окно и удивилась — так зашумели сосны. Здесь, несмотря на Харьковскую губ<ернию> — Финляндия: сосны, песок, вереск, прохлада, печаль.
Вечерами, когда уже стемнело, — страшное беспокойство и тоска: сидим при керосиновой лампе-жестянке, сосны шумят, газетные известия не идут из головы, — кроме того, я уже 8 дней не знаю, где Сережа, и пишу ему наугад то в Белосток, то в Москву, без надежды на скорый ответ.
Сережу я люблю на всю жизнь, он мне родной, никогда и никуда от него не уйду. Пишу ему то каждый, то — через день, он знает всю мою жизнь, только о самом грустном я стараюсь писать реже. На сердце — вечная тяжесть. С ней засыпаю и просыпаюсь.