– Не сейчас, Лулу, – сказала Энни, вошла размашистым шагом ко мне в спальню и уселась на освобожденное собакой место.

– Ужасный день, – произнесли мы одновременно.

Она слабо улыбнулась:

– Колдунья. Ты должна мне порцию содовой.

Я взмахнула рукой:

– Почему бы и нет? Содовую, расторжение помолвки, болтающего непристойности попугая… Просто достану все это из задницы.

Энни скривилась:

– Пожалуй, я обойдусь без этого зрелища. При чем тут попугай?

Я вздохнула, закрыв рукой глаза:

– Долго рассказывать. А у тебя что случилось?

А то я сама не знала. Хотя причиной ее недовольства вполне могло быть, например, ограбление или еще какое-нибудь происшествие, не имеющее отношения к Нику.

– Со мной случился Ник, – буркнула она.

«Превосходно», – подумала я.

Не произнесла ни слова в ответ и не убрала руку с лица. Взглянув мне в глаза, Энни сразу увидела бы в них ложь. А правду говорить я не собиралась, так было безопаснее.

Значительно безопаснее.

– Ты не поверишь, в чем он сегодня пришел на работу, – угрюмо произнесла она.

– В цилиндре и женских сапогах на шпильках?

– Очень смешно! В футболке и джинсах, – ответила Энни, хлопнув меня по ноге.

– О нет, только не это! Заявиться в таком виде в магазин компакт-дисков… Какой ужас! – наигранным сарказмом сказала я.

– Шейн, это серьезно. На нем были потертые «левайсы» и старая футболка, сидевшая как вторая кожа. Ты догадывалась, что у него есть мышцы? Да еще какие… Он сказал, что ходит в тренажерный зал, сбрасывать напряжение после учебы. Могу поспорить – это все она.

Я осторожно взглянула на Энни:

– Кто?

– Николь Макдермотт. Его так называемая сокурсница. Несколько раз звонила ему в магазин!

Я подвинулась, давая ей возможность прилечь рядом. Лулу запрыгнула на кровать и втиснулась между нами, надеясь, что ей погладят животик. И мы втроем смотрели в потолок, покрытый облупившейся бежевой краской.

– Не мешало бы покрасить комнату, – заметила я.

– Ник даже не побрился, Шейн, – простонала Энни. – Он такой сексуальный… И надо же было ему превратиться из примерного мальчика в такого потрясающего самца! Я не могу так. Придется менять работу.

Сдерживая желание повернуться и посмотреть на нее, я стиснула зубы и крепко задумалась. Этого нельзя допустить. Иначе план не сработает.

– Что ж, если ты действительно не выдерживаешь… уходи, конечно, – тихо произнесла я.

– Что ты имеешь в виду?

– Если твои чувства к нему настолько сильны, что тебе тяжело даже просто находиться с ним рядом, лучше уйти. Ему без тебя будет только легче – ты сама говорила…

«Осторожнее, Шейн», – тем временем думала я.

– Может, я не это имела в виду, – возразила Энни. – Если он так быстро забыл меня, значит, все было не так уж серьезно, правильно? И зачем мне тогда уходить?

Я подняла руки:

– Не обижайся. Я лишь хотела сказать…

– Не надо. Кто тебя просил? – раздраженно бросила Энни, спуская ноги с кровати. – Пойду спать. Пора перестать думать о Нике. И о том, как его зад смотрится в этих джинсах.

Она направилась к двери; я ухмыльнулась ей вслед – и едва успела принять серьезный вид, когда она обернулась.

– У вскормленного кукурузой милашки Ника, наверное, классная попка?

Энни вздохнула:

– Ты даже не представляешь.

Подождав, пока хлопнет дверь ее спальни, я обратилась к Лулу:

– Уж поверь мне, отлично представляю.

Собака повиляла хвостом, забралась на мою подушку, упала на бок и захрапела. Я посмотрела на нее с досадой.

– Конечно, тебе проще. Ты стерилизована. Сомневаюсь, что наш мир готов к появлению щенков чихумопу.

Рабочий день прошел спокойно. За обедом я встретилась с потенциальной клиенткой. (Посоветовала той почаще и поподробнее рассказывать своему парню о его предшественнике. Должно было подействовать – если, конечно, мужчина, с которым она хотела расстаться, не был извращенцем.) По дороге домой зашла в магазин за свежими продуктами для приготовления моих фирменных куриных грудок под соусом альфредо. По какой-то причине мой интеллект дал осечку – и ее хватило, чтобы додуматься пригласить Бена домой на ужин. Днем, когда он позвонил, эта идея казалась превосходной.

А теперь я была в панике.

Потому что, согласно стандартному расписанию любовной игры, время кормления мужчины ужином еще не пришло. Оно наступает, когда вы уже достаточно хорошо знакомы. Иначе может оказаться, что он страдает пищевой аллергией. Или терпеть не может соус альфредо. А вдруг его мать – первокласеный кулинар? И он целый вечер будет восхвалять ее, вызывая у вас желание заколоть его шампуром для шашлыка и отправить к ней домой окровавленные останки.

Чисто теоретическое, конечно же.