Шрифт:
— Других? — спросил Финчет и поспешно поднял ладонь. — Не важно, девочка.
Она рассмеялась — и Свидетель заметил, что взгляд Анджелалти устремился на этот звук.
— Ладно, дядя, — сказала она, и ее голос прозвучал почти весело. — Значит, я тебе переправлю файлы.
Она вышла, а Садовник и Анджелалти вместе наклонились над Арахнидом и стали его разглядывать.
Свидетель в своем углу выпрямился и задумался над Истиносказанием, которому он не позволил сорваться с языка, и в глубине души гадая, что именно Каратель Шлорбы намерен выдвинуть против события.
Глава пятьдесят вторая
— Оставить Корабль?
Мейл Фазтерот уставилась на него, широко открыв и без того огромные глаза.
Лал посмотрел на нее с иронией:
— В этом ничего невозможного нет.
— Конечно, нет! — сурово ответила она. — Вопрос в другом: зачем нам его оставлять? Мы — Экипаж.
Он проглотил резкий ответ, помня о тихо сидящем в углу Свидетеле.
— Именно что Экипаж. И если вам не доставляет наслаждения быть Экипажем развалины, то пора это менять.
— Нам было приказано никогда не уходить с Корабля, — безапелляционно заявила она и скрестила руки на груди.
Лал посмотрел на нее.
— А вот это, — сказал он совершенно тем же тоном, — фальсификация, и ты это знаешь. В директивах, данных кораблю при старте, указывался точный список планетарных условий, при которых Корабль отпустит пассажиров и Экипаж. Имя этого Корабля, как указано в первом вахтенном журнале, таково: Переселенческий корабль номер пять первого класса „Зеленодол“. Построен доктором Олби К. Мессенджером по заказу Законодательного совета станции Гриффит. Строился как переселенческий корабль, который должен был увезти избыток людей с Л-5 на подходящую планету и высадить их, чтобы они могли жить…
— Как грязееды? — взорвалась Мейл Фазтерот. — Как животные? В это я не верю, не желаю верить! Мы — Экипаж! Нам принадлежат звезды. Мы свободны! Зачем нам привязывать себя к шарику грязи, становиться игрушками непогоды, болезней, катастроф и прочих мерзостей? Ты читал вахтенные журналы? Ты видел бесконечный перечень планет, опустошенных войной, вспышкой на солнце, чумой, мором, погодными катаклизмами? Здесь нам все это не угрожает. Здесь мы живем, как жили всегда — в безопасности, ничем не обремененные…
— Почему умирают дети? — резко спросил Лал. Она воззрилась на него, забыв закрыть рот.
— Почему? — повторил он неожиданно яростно. — Ребенок Корбиньи родился „деформированным“ и умер при первом же вздохе. Дочь Сиприан умерла потому же. Вахтенный журнал — это бесконечное поминание младенцев, родившихся мертвыми или нежизнеспособными, самопроизвольных выкидышей, взрослых женщин, утративших фертильность.
Он обжег ее взглядом, застывшую в полной неподвижности.
— Десять лет, — сказал он предельно четко, как фрагмент истины, которую она поймет мгновенно, едва только все будет высказано, — десять лет — и сколько детей? Велн, Джелби — и Тимин, хромоножка, неспособная передвигаться по вентиляционным ходам!
Не спуская с нее глаз, он медленно встал на ноги, опираясь на Трезубец.
— Так о какой безопасности ты говоришь, Мейл Фазтерот?
Она судорожно сглотнула слюну — и, надо отдать ей должное, не отступила, а осталась стоять на месте, в пределах досягаемости Трезубца.
— Детей стало меньше, чем раньше, — сказала она, и голос у нее почти не дрожал. — Бывают рождения калек. Бесплодие. Высадка на планету и отказ от нашего образа жизни этого не исправят. Корабль стар. Но если нам суждено умереть, то мы умрем Экипажем.
Он покачал головой:
— Корабль вас убивает. Защитные экраны рассыпаются. Инфраструктура еле работает. Некоторые главные системы отсутствуют полностью, о дублирующих и говорить не приходится. Корабль, за который вы цепляетесь, распадается у вас под пальцами. Разожмите руки, возьмитесь за что-нибудь живое!
Он закрыл глаза — и с большим трудом заставил себя открыть их снова.
— Велн, Джелби и Тимин будут последними. Без капитального ремонта Корабль может продержаться еще лет двадцать. А может и не продержаться. Ты хочешь выбрать самоубийство не только для себя, но и для них?
Она облизнула губы, но продолжала смотреть прямо на него.
— Мы — Экипаж, — повторила она без намека на истерику. — Мы выведены как новая порода из бывших планетников еще пять поколений тому назад. И после стольких сотен лет, как мы можем стать планетниками?
Она села, продолжая смотреть на него — такая же изможденная, как и он, судя по ее виду.
— Ты спрашиваешь, как я могу обречь их на смерть с умирающим Кораблем. Я спрошу тебя: как ты можешь обречь их на смерть на чужбине, с грязью во рту и смехом врагов в ушах?