Он опустил руки:

— Событие бросило вам ваше спасение в лице Капитана, который был предсказан — а вы пытаетесь его убить! Вы пытаетесь убить его прислужницу, его напарницу в войне с событием! И даже при этом вы ведете себя как дети, а не как благородные противники. Что бы случилось, если бы хоть одна пуля дальше уклонилась от цели?

Он повернулся и указал на стену коридора, служившую одновременно задней стенкой компьютера машинного отделения.

— Что расположено за этой стеной?

Экипаж потрясено застыл. Лицо Сиприан стало пепельно-серым.

— Вы не подумали, — закончил Свидетель с глубокой печалью. — Вам повезло, бессмысленные, что Каратель Шлорбы пожелал спасти Корабль и поглотил и пулю, и энергию.

Он резко повернулся к Анджелалти, вскинул руки назад и в стороны, наклонил голову к коленям в глубоком поклоне и стал похожим на птицу.

— Преклонитесь все перед Анджелалти — Искателем, Держателем Трезубца, Вождем Биндальчи, Предсказанным Экипажу! И слушайте его, и смело идите следом за ним, о вы, бывшие слепцами! Следуйте за ним и исполняйте его приказы — или умрите в темноте между звезд, давясь вонью гнилой листвы!

— Ну и ну! — выдохнул Анджелалти. — Потрясающе. Первой зашевелилась Мейл Фазтерот. Она вынула свой пистолет и взяла его обеими руками. Корбиньи показалось, что Исполняющая обязанности Капитана смотрела на Анджелалти целый век, — и она приготовилась броситься под разряд, когда будет сделан выстрел.

Но Мейл Фазтерот не выстрелила. Вместо этого она наклонилась и положила пистолет вместе со своим сорл-клинком к ногам Анджелалти, а потом неловко опустилась на одно колено.

— Капитан, — сказала она охрипшим от волнения голосом, — ваш Экипаж следует за вами.

То, что корабль удерживал атмосферу, доказывало существование богов и их благорасположение. То, что он поддерживал какую-то жизнь, было равносильно чуду. То, что эта жизнь более или менее сохраняла обычный человеческий вид и только немного обезумела, было либо благословением, либо проклятием.

Лал осторожно откинулся на шатком капитанском кресле и потер глаза. В желудке у него бурчало, спина болела: это были довольно недвусмысленные напоминания о том, сколько часов он провел, сгорбившись над клавиатурами, выжимая информацию из древнего, упрямого главного компьютера.

Надо идти, подумалось ему, а то Корбиньи будет тревожиться.

Он вздохнул. Если только четверть Экипажа желала своему Капитану смерти и превращения в компост, то для планетной суки такой судьбы желали все сто процентов, и немедленно. Здравый смысл в этом вопросе всем отказывал начисто — даже Сиприан, у которой он проявлялся чаще других.

В результате этой глубочайшей непопулярности Корбиньи приходилось оставаться в капитанской каюте, под oxраной пауков и некоторых специальных устройств, придуманных для этой цели. Оттуда она руководила созданием Арахнидов, что давало ей занятие, но Лал ощущал ее неуемное раздражение как свое.

— Анджелалти! — негромко сказал Свидетель. — Сюда идет некто.

— Очаровательно, — отозвался Лал. Он резко встал и потянулся как можно выше, будто хотел достать металлический потолок.

Зазвучал сигнал, и Лал перебросил тумблер, открывавший дверь, одновременно поднимая Трезубец.

Неуверенно остановившийся на пороге человек был невысоким — по меркам Экипажа, и тощим даже по сравнению со своими худыми товарищами. Волосы у него были не столько светлыми, сколько седыми, а лицо коричневое, словно дубленая кожа. Глаза окружали глубокие морщины. Губы крепко сжаты в прямую линию, и Лал подумал, что этот человек очень редко открывает их для произнесения слов.

Однако он заговорил — негромко, и взгляд его был в меру нормальным — для Члена-Экипажа.

— Капитан? Лал кивнул.

— Он самый. А ты? Ты — из машинного отделения? Он уже знал, что машинисты часто были такими загорелыми — эти проклятые рассыпающиеся экраны…

— Нет, сударь, из Атриума, — ответил мужчина, не обиженный тем, что его не признали. — Я — Финчет. Садовник.

— А! — Лал снова кивнул и опустился обратно в кресло, держа Трезубец под рукой. — Финчет Садовник. Входи, будь добр. Ни к чему устраивать сквозняк.

Эта фраза была одним из присловий Эдрета и здесь не имела смысла. Но твердые губы Финчета чуть изогнулись, и он шагнул вперед. Дверь у него за спиной встала на место.

Он стоял „вольно“, сцепив руки за спиной, расставив ноги. Лал не прерывал молчания, пока не решил, что у Финчета было достаточно времени осмотреться, и только тогда сказал:

— Так я могу быть тебе чем-нибудь полезен? Мужчина обдумал этот вопрос, чуть склонив голову набок.

— Может, и так, — признал он спустя какое-то время. — Я слышал от навигаторов, что ты проложил нам курс. Звездный ветер донес слух, что у тебя есть мысль нас посадить.