— Скажи лучше, няня, откуда у тебя этот пузырек? — спросила ведьма, наклонившись над ее здоровым ухом. — Посмотри на него повнимательнее и постарайся вспомнить.

— На базаре, наверное, купила, у старьевщика какого-нибудь, — невинно ответила няня. — У меня ведь тогда и денежки водились.

«Грешки за тобой водились, вот что, — злобно подумала ведьма и подавила в себе желание грохнуть пузырек об пол. — Как же крепко мы связаны семейными обидами — никак от них не избавиться!»

Прошло несколько недель, и вот как-то вечером Лир прибежал с прогулки весь взволнованный и раскрасневшийся. Ведьма с недовольством услышала, что он продолжает бегать в Гудвинов гарнизон у Красной Мельницы.

— Привезли донесение из Изумрудного города, — взахлеб рассказывал он. — К Гудвину пришла девочка по имени Дороти. Представляешь, говорят, она из Иной земли. Пришла вместе со своими друзьями. Гудвин уже много лет никого не принимал, все дела решаются через министров, и многие солдаты даже думают, что он давно умер, а приближенные это скрывают, боятся войны. Но тут вдруг принял, и Дороти с друзьями потом об этом рассказывали.

— Ну и ну, — покачала головой ведьма. — Вся страна только и говорит об этой Дороти. И что там дальше?

— Солдат сказал, они попросили у Гудвина исполнить самые заветные желания. Страшила — это соломенное пугало — попросил мозги, Ник Востр — это железный дровосек — попросил сердце, а Трусливый Лев — смелость.

— А Дороти небось попросила рожок для обуви?

— Дороти попросила, чтобы ее вернули домой.

— Надеюсь, ее желание исполнится. И?…

Тут Лир смутился.

— Нет уж, раз начал рассказывать, так выкладывай все до конца. Аппетит мне эти сплетни не отобьют, не волнуйся.

Лир покраснел.

— Солдаты говорят, Гудвин отказал.

— Тебя это удивляет?

— Он сказал, что выполнит их желания, когда… к-когда…

— Это что еще за новости? С каких пор ты снова стал заикаться? Говори нормально, или я тебе всыплю!

— …Когда Дороти с друзьями тебя убьют, — выдавил Лир. — Солдаты сказали, это за то, что ты умертвила одну престарелую даму в Шизе, очень известную. Они уверены, что ты убийца. И еще что ты сумасшедшая.

— Скорее я их убью, чем они меня, — усмехнулась ведьма. — Никчемные бродяги. Гудвин просто пытался от них избавиться. Не удивлюсь, если он поручил своим штурмовикам прирезать девчонку, как только страсти о ней поулягутся.

И конечно же, Гудвин отобрал у нее башмачки. Вот досада! Зато до него дошли слухи о покушении на мадам Кашмери. Теперь уже ведьма сама верила в то, что ее убила. Иначе получалась бессмыслица.

Лир замотал головой.

— Солдаты говорят, штурмовики ее и пальцем не тронут, побоятся. Ее считают могущественной феей.

— Что твои солдаты здесь, у черта на рогах, понимают в политике?

Лир пожал плечами.

— Разве тебе не приятно, что сам Гудвин знает, кто ты такая? Ты что, и правда убийца?

— Не важно. Когда вырастешь — поймешь. Или так и не научишься понимать; тогда тем более не важно. Тебя я убивать не стану, если ты об этом. Но почему тебе так удивительно, что меня знают в Изумрудном городе? Только потому, что ты меня не слушаешься и мое мнение в грош не ставишь, весь мир должен относиться ко мне так же? — Но ведьма была польщена. — Знаешь, Лир, если во всех этих слухах есть хоть доля правды, то лучше тебе пока не соваться в Красную Мельницу. Тебя могут поймать и держать в заложниках, чтобы я добровольно сдалась девчонке и ее дружкам.

— Я хочу увидеть Дороти, — сказал Лир.

— Это что еще такое? Неужели гормоны в голову ударили? Надо было тебя подрезать, пока не созрел.

— И никто меня не похитит, не волнуйся. Да и не пойду я в Красную Мельницу, я хочу быть здесь, когда они придут.

— Я и не собиралась волноваться. Похитят — пеняй на себя. Мне же легче — одним ртом меньше.

— Да? А кто тебе будет дрова каждый день наверх приносить?

— Ника Востра найму. У него как раз топор подходящий.

— Как, ты его видела? — разинул рот Лир. — Не может быть!

— Может, может. Кто сказал, что я не вращаюсь в лучших кругах?

— Значит, ты и Дороти видела? — Лир оживился и заблестел глазами. — Какая она собой, расскажи, пожалуйста, тетушка ведьма!

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называл меня тетушкой. Ты же знаешь, что мне это не нравится.

Но Лир не отставал, пока ведьма не прошипела:

— Она красивая безмозглая кукла и верит всему, что ей говорят. Если она сюда доберется и ты скажешь, что любишь ее, она и этому поверит. А теперь проваливай, у меня дела!