Фрекс не ответил. Он погрузился в горестные думы и только иногда механически погонял лошадей. Вокруг было грязно, пусто и уныло, и няня начала жалеть, что надела свое лучшее дорожное платье. Завидев хорошо одетую пожилую женщину, грабители чего доброго решат, что у нее есть золото, и будут правы, потому что один чулок няни держала золотая подвязка, давным-давно стянутая из гардероба ее светлости. Вот сраму-то будет, если после стольких лет изящную вещичку найдут на пухлом нянином бедре! К счастью, страхи были безосновательны: до дома священника они добрались без приключений.

— Покажи-ка мне сперва ребенка, — потребовала няня. — Будет проще разговаривать с Меленой, если сразу разобраться, что к чему.

Фрекс провел няню в комнату, где его жена, наевшись листьев иглодольника, спала глубоким сном, а малышка похныкивала из корзины на столе.

Няня подвинула стул и села, чтобы не ушибиться, если от вида ребенка упадет в обморок.

— Опусти, пожалуйста, корзину на пол, Фрекс, а то мне высоко.

Фрекс послушно выполнил просьбу и пошел возвращать лошадей и телегу старосте Бри. Сам староста ездил редко, но охотно одалживал телегу, зарабатывая тем самым авторитет.

Малышка была запелената, а рот завязан косынкой, из-под которой, как шляпка ядовитого гриба, выглядывал нос и блестели глаза. Няня наклонилась над корзинкой, поворачиваясь то так, то эдак и рассматривая лицо малышки то с одной, то с другой стороны, будто стараясь взглядом проникнуть ей в душу. Девочке не могло быть больше пары недель от роду, но она уже пристально следила за няней умными влажными карими глазами. Уголки глаз были красными, исчерченными сетью сосудов, с кровоподтеками, словно от напряжения, с которым девочка вглядывалась в окружающий мир.

И кожа — ода! — зеленая, как тоска. Нестрашная, не уродливая, но какая-то… нечеловеческая.

Няня провела пальцем по щеке малышки. От прикосновения девочка вздрогнула, изогнулась дугой, и пеленки, туго обмотанные вокруг нее, лопнули, точно скорлупа. Няня охнула, но тут же стиснула зубы и приказала себе пересилить страх. Разорвавшиеся простынки открыли тельце девочки такого же растительного цвета.

«Вы хоть до дочки-то своей дотрагивались, родители?» — пробормотала няня. Она положила руку на испуганно колышущуюся грудь девочки и провела рукой вниз проверить, как там все устроено. Малышка была мокрая и грязная, но в остальном девочка как девочка. Ее кожа была такой же мягкой и бархатистой, как когда-то в детстве у Мелены.

— Ну, страшилище, иди к няне. — Она нагнулась поднять перепачканную девочку, но та задергалась, забрыкалась, забилась головой о камышовое дно корзины. — Даты, я посмотрю, плясала у мамки в животе. Ишь силачка! Под чью только дудку, интересно? Не-е-ет, от меня не убежишь. Иди сюда, чертенок. Няне не важно, какого ты цвета. Она все равно тебя любит.

Про любовь она, конечно, хватила, но в отличие от Фрекса няня верила в благородную ложь.

Она положила маленькую Эльфабу на колени и стала укачивать, петь колыбельную, гладить по животику, пытаясь успокоить. Время от времени няня отворачивалась к окну, борясь с накатывающей тошнотой, а девочка все не утихала.

К вечеру, когда няня принесла поднос с хлебом и чаем, Мелена приподнялась на подушке.

— Я тут похозяйничала немного, — сказала няня. — И подружилась с твоей милой крошкой. Давай, дорогая, просыпайся и поцелуемся.

— Ах, няня, — счастливо улыбнулась Мелена. — Как хорошо, что ты приехала. Уже видела мое чудовище?

— Очаровательная малютка.

— Не обманывай, не надо. Если хочешь помочь, скажи правду.

— Если хочешь моей помощи, говорить правду придется тебе. Можно не сейчас, но мы еще вернемся к этому разговору, и ты мне все расскажешь. Тогда и решим, как быть дальше.

Они пили чай. Эльфаба наконец уснула, и на время казалось, будто они вновь в Кольвенском замке, родовом имении семьи Тропп, где Мелена, пришедшая после прогулки с очередными холеными дворянчиками, расписывала няне их красоту, а та притворялась, что и не заметила…

Зато няня заметила много тревожного в маленькой Эльфабе. Например, когда она освободила малютке рот, та чуть не откусила себе руки. Оказалось, что за тоненькими губками скрывались воистину чудовищные зубы. Девочка успела расцарапать себе плечо до крови и наверняка прогрызла бы дыру в корзине, если бы ее не остановили.

— Может, позвать кузнеца, чтобы вырвал ей зубы? — предложила няня. — К тому времени, как вырастут новые, она уже научится себя вести.

— Да ты с ума сошла! — воскликнула Мелена. — Так вся деревня сразу узнает, что наша дочка зеленого цвета. Нет уж, пока не разберемся с кожей, будем завязывать ей рот.

— И как это вас угораздило родить зеленую дочку? — поинтересовалась вслух няня и поняла, что зря, потому что от этих слов Мелена побледнела, Фрекс покраснел, а малышка перестала дышать и посинела, словно пытаясь угодить взрослым. Пришлось шлепнуть кроху по попе, чтобы она снова задышала.