— Смеюсь?

— Да, смеешься. Ты слышал меня. Посмеиваешься себе в бороду.

— Это тело не снаряжено бородой.

— Кончай комедию и отвечай на вопрос.

С чем-то, похожим на вздох, робот сказал:

— Род, я должен тебе напомнить, что я только машина. Я не способен на эмоции… Я лишь замечаю противоречия.

— Ах вот как! — прорычал Род. — Могу я спросить, какие?

— В данный момент — противоречия между тем, чем человек является в действительности, и тем, чем он желает себя считать.

Верхняя губа Рода завернулась и прижалась к зубам.

— И чем же это я желаю себя считать?

— Ты желаешь считать себя эмоционально независимым от этой крестьянки.

— Ее имя — Гвендайлон.

— От Гвендайлон. От любой женщины, если уж на то пошло. Ты желаешь считать, что ты эмоционально независим, что больше не наслаждаешься тем, что называется «быть влюбленным».

— Любовью я очень даже наслаждаюсь, спасибо!

— Это совсем другое дело, — пробурчал робот, — чем быть влюбленным.

— Черт побери, я говорил не о занятии любовью!

— И я тоже.

Губы Рода сжались в тонкую белую полоску.

— Ты говоришь об эмоциональном опьянении. И если ты имел в виду именно это, то нет, я не влюблен. И если мой голос в этом деле что-то значит, никогда больше не влюблюсь!

— Именно в это, как я и говорил, ты и желаешь верить.

Род скрипнул зубами и подождал, пока пройдет приступ гнева.

— Итак, что есть истина относительно меня?

— Что ты влюблен.

— Черт побери, человек или влюблен или нет, и он, черт возьми, обязательно знает, что именно с ним.

— Согласен, но он может быть неготовым признаться в этом даже самому себе.

— Слушай, — отрезал Род. — Я был влюблен прежде, и я знаю, что это такое. Это… ну…

— Продолжай, — подтолкнул робот.

— Ну, это вроде как… — Род поднял голову и огляделся по сторонам. — Ты знаешь, что мир вон там существует, и знаешь, что он реален, но тебе наплевать, потому что ты наверняка знаешь, что ты — центр мира, самый важный предмет в нем.

— Ты испытывал в недавнее время подобные чувства? — спросил Векс.

— Ну… да, черт возьми. — Род дернул уголком рта.

— С Катариной?

Род уставился на затылок коня и прожег его взглядом:

— А ты откуда знаешь, черт побери? — и сузил глаза.

— Логика, Род. — В голосе коня-робота звучал налет надменности. — Только логика. А какие ты испытывал чувства, пока был с Гвендайлон?

— О… — Род расправил плечи и выпрямился. — Великолепные, Векс. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо раньше. Мир стал яснее, а день — моложе. Я чувствовал себя таким здоровым, а голова была такая ясная, что просто не мог поверить. Это прямо противоположно тому, что я чувствовал, когда бывал влюблен, но мне это нравится.

Род хмуро посмотрел в затылок Вексу.

— Ну?

Робот брел себе дальше, не отвечая.

— Язык проглотил?

— Я не снаряжен языком, Род.

— Не ускользай от темы.

Конь помолчал с минуту, затем сказал:

— Я ошибся, Род. Ты любишь и любим, но не влюблен.

Род обратил хмурый взгляд на дорогу.

— Это почему же, Векс?

Робот издал звук, похожий на вздох.

— В чем разница между двумя этими женщинами, Род?

— Ну… — Род пожевал щеку. — Гвендайлон — человек. Я имею в виду, что она просто обыкновенная заурядная женщина, в той же степени, как я — обыкновенный мужчина.

— Но Катарина — больше?

— О, она женщина такого рода, каких я склонен возводить на пьедестал, нечто такое, чему поклоняются, а не ухаживают…

— И не любят? — дополнил Векс. — Род, которая из этих женщин лучший человек?

— Э… Гвендайлон.

— Обвинению, — сказал робот-конь, — нечего добавить.

Домен Логайров был огромной широкой равниной между горами и морем. Низкие, пологие горы стояли на северном краю и восточном, берег врезался широким полукругом в него, а на северо-западе возвышался крутой стофутовый утес.

Океан молотил по его стороне, обращенной к морю, с другой стороны стекал водопад. Длинная древняя река петляла по равнине, направляясь к морю.

Сама равнина была расшита заплатами полей с попадающимися то тут, то там скоплениями крестьянских хижин людей Логайра.

Том и Род стояли на опушке одного из горных лесов, где на вершину выходила дорога с севера.

Род медленно повернул голову, обозревая весь домен.

— А где же, — спросил он, — замок?

— Да за водопадом, мастер.