– Не волнуйтесь, – засмеялся Мейсон, – промашки не будет. Я слишком долго ждал этого дня.

– Отлично. Скоро у нас останется только одна забота: выяснить, есть ли в ку-клукс-клане шпион. Мне не хочется думать, что у нас под боком предатели.

Мэрили затаила дыхание. Интересно, о чем сейчас думает Мейсон?

– Мы это проверим, босс, можете не сомневаться, – услышала она его ответ, – а сейчас давайте готовиться к ночным событиям.

Послышался легкий стук в дверь. Оба мужчины вздрогнули от неожиданности.

– Кто там? – раздраженно спросил Джордан. – Я просил, чтобы меня не беспокоили.

– Простите, мистер Барбоу, – прозвучал кроткий голосок Розы, – но там у черного хода мужчина, он хочет немедленно видеть мистера Мейсона.

Мэрили пришлось напрячь слух, чтобы расслышать слова Мейсона:

– Это, наверное, Лонни Брюс. Я посылал его узнать, нашли ли Мунроу.

– Ладно, – крикнул Джордан, – веди его сюда! – И, опять понизив голос, сказал: – Я на несколько минут оставлю вас двоих. Вчерашним поездом прибыли вещи, которые я покупал прошлой весной в Париже. Я послал в город человека с фургоном, он должен был их привезти. Пойду посмотрю.

– Конечно, босс, идите. А я здесь поговорю с Лонни Брюсом.

Мэрили слышала, как открылась и снова закрылась дверь кабинета. Скоро она сможет предупредить Тревиса, но сейчас было бы слишком рискованно уходить из дома. И потом, ей хотелось узнать, что с Мунроу. Тревису понадобятся эти сведения.

Минуты шли томительно медленно, Мэрили вся извелась в ожидании. Лонни Брюс и Мейсон пили и болтали о пустяках. Сидя в затхлом темном закутке, она обдумывала свои дальнейшие шаги. Сначала она все расскажет Розе. Потом… Тут Мэрили услышала звук коготков, скребущих по дереву. Кто-то полз прямо у нее над головой. Мышь? Крыса? Господи милосердный, она же ничего не может сделать… если она издаст хоть звук, ее услышат, отец вспомнит про этот потайной ход, откроет дверь и увидит ее!

Невидимый зверек подбирался все ближе. Вдруг что-то коснулось ее волос и свесилось на лоб. Крысиный хвост! У нее на голове крыса! Села и сидит не двигаясь.

Мэрили замерла. Если она поднимет руку и сгонит крысу, получится шум, он привлечет внимание отца. А если крыса ее укусит? Она же может не сдержаться и закричать.

Не думать о крысе! Она заставила себя собрать свои бешено скачущие мысли и сосредоточиться на чем-то другом.

Тревис. Она увидела его лицо, серебристо-серые глаза, блестящие черные волосы. Он улыбался. О, эта его улыбка! Порой самоуверенная, порой дразнящая…

Крыса пошевелилась.

Сосредоточиться! Думать о другом!

«Почему Тревис мне небезразличен? – мысленно спросила Мэрили свое сердце. – Что в нем такого? Почему у меня никак не получается относиться к нему с неприязнью?»

Он такой величественный, такой благородный! Он не боится никого и ничего. И он научил ее самой великой тайне – как быть женщиной.

Крыса опять махнула хвостом по лбу Мэрили, на этот раз пощекотав ей кончик носа.

Стихи! Надо декламировать стихи. Постепенно Мэрили вспомнила стихотворение сэра Ричарда Стила, которое читала в луисвилльском колледже. Слова этого стихотворения отложились где-то в глубинах памяти, а теперь с мыслями о Тревисе вдруг выплыли на поверхность.

«Из всех страстей человеческих, – шептало ее сердце, – самой сильной является жажда славы».

Жажда славы… любовь к величию и благородству. Тревис был для нее воплощением славы, величия и благородства. И она не позволит этой чертовой крысе погубить его! Нет, она будет молчать. Ее крик может стоить Тревису жизни. «Из всех страстей…» – повторяла Мэрили как заклинание.

За стеной слышались мужские голоса. Но Мэрили, сидя в темноте, уже ничего не понимала, только снова и снова читала стихи, вспоминая страсть и наслаждение. Память унесла ее в спасительную даль…

Роза толкнула дверь кладовки и шагнула в сторону, пропуская двух слуг, которые несли большой ящик.

– Думаю, надо поставить его сюда, – сказала негритянка, оглядывая тесную комнатку. – Мистер Барбоу велел пока убрать его подальше. Когда у него будет время, он проследит за тем, чтобы ящик распаковали как надо. Кстати, что там такое?

Слуга, стоявший ближе к ней, тихо выругался.

– В декларации написано, что там небольшие мраморные статуэтки, но ящик такой тяжелый, что кажется, там не статуэтки, а мраморные надгробия. Женщина, ты скажешь нам, куда его ставить? Сколько можно держать?

Роза задумчиво приложила палец к губам. Она знала, что сюда иногда заходит мисси Мэрили, и не хотела, чтобы у нее на проходе стоял такой большой ящик. Кто знает, когда еще мистер Барбоу вздумает его распаковать?

– Скорее, женщина! – простонал второй, пошатываясь под тяжестью ящика. – Говори, куда ставить, а не то я брошу его прямо здесь!

Роза вдруг прищелкнула пальцами.

– Туда! – скомандовала она. – Там он не будет никому мешать. И не важно, когда мистер Барбоу придет его распаковывать.