Но, несмотря на уверенный тон, он выглядел подавленным. Я взорвался:

– Вы что, не слышали, что я сказал?! Смысл этой записки совершенно ясен и очевиден! Или вы в этой вашей проклятой стране, вместе с вашей проклятой историей, вообще ничего не соображаете?

– Да-да, конечно, вы совершенно правы. Но ведь это только поверхностное значение. Паша никогда бы не остановился на чем-нибудь столь простом. Да, вы за считанные минуты нашли ключ к шифру. А теперь нам предстоит разгадать загадку десятой казни.

При этих словах начальник полиции посмотрел на мое лицо и благоразумно замолчал. С момента похищения Шарлотты я и так был сплошным комком нервов, а этот новый, совершенно не укладывающийся в голове поворот событий чуть не свел меня с ума. Я мог сорваться в любой момент.

Миновала еще одна бессонная ночь, наступило утро, а полиция ни на шаг на приблизилась к разгадке. В салоне Верди царил полнейший хаос. По-моему, туда согнали всех криптографов Ближнего Востока, которые усиленно дешифровали головоломку. Единственными людьми, умудрявшимися сохранять ясность ума в этом сумасшедшем доме, были начальник полиции и управляющий гостиницей.

Опять прошел день, а никаких новостей по-прежнему не было. Звонил отец, но я с ним переговорил очень быстро: мне хотелось, чтобы мой номер был постоянно свободен. Потом позвонил Генри, и снова я прервал разговор в самом начале.

На следующий день, перед самым обедом, пришел Роберт с кипой телеграмм. Он как раз передавал их мне, когда телефон, молчавший все утро, вдруг зазвонил.

– Мистер Белмэйн? Клод де Русс, из «Ле Монд».

– «Ле Монд»?

Роберт нажал на рычаг и разъединил нас.

– На твоем месте я бы почитал телеграммы. Каким-то образом эта история просочилась наружу. Вся британская общественность выражает тебе свою поддержку.

– Что?!

– Какой-то ушлый журналист соединил концы с концами в твоей истории, Александр, старина. И теперь все газеты перепевают ее на разные лады. На первых полосах. «Великая любовь нашего столетия». Если я не ошибаюсь, то одна статья называется именно так. Ты и Элизабет.

– Я и Элизабет? Но как…

– Боюсь, Александр, что начало надо искать еще в Фокстоне. А впрочем, ты сам увидишь. Цыганка и аристократ. Это будоражит воображение. И то, как вы тайно любили друг друга все эти годы. Даже то, что ты – отец ее двоих детей. Автор разузнал все. Сам-то я, конечно, не читал, но мне рассказал Генри.

– Он звонил мне вчера вечером. Сказал, что сначала позвонил тебе, но ты повесил трубку.

Я слушал его, потеряв дар речи и постепенно все сильнее закипая от ярости. Когда Роберт закончил, меня прорвало:

– Черт побери, это же не мыльная опера! Не ужели они не понимают…

Меня прервал телефонный звонок. Трубку снял Роберт.

– Боюсь, что мистер Белмэйн сейчас не может с вами говорить, – сказал он и повесил трубку.

После этого он позвонил управляющему и попросил, чтобы журналистов соединяли с салоном Верди.

– А теперь успокойся. – Роберт снова повернулся ко мне. – Разве ты не понимаешь, что и пресса, и общественность на твоей стороне, а это заставит египтян искать Шарлотту с еще большим рвением. И они найдут ее.

– Мне бы твою уверенность. И куда, к черту, подевался этот Шами?

Роберт посмотрел на часы:

– Должен прийти с минуты на минуту. Он говорит, что знает, где Кристина.

– Что?! Почему же ты раньше не сказал?

Роберт лишь пожал плечами.

– Хотел сначала предупредить тебя о газетчиках. Сегодня они все слетелись сюда, так что нам придется удирать через черный ход.

– А полиция? Ты сказал им, что, возможно, известно местонахождение Кристины?

– Начальник полиции уже едет сюда. Кстати, совершенно случайно так получилось, что самая верхняя телеграмма – от твоей жены.

Заметив несчастное выражение моего лица, Роберт широко ухмыльнулся:

– На твоем месте я бы ее прочитал. Не думаю, что ты будешь сильно разочарован.

Телеграмма была ясной и лаконичной: «Удачи тебе, дорогой. Постарайся к нашему разводу вернуться в целости и сохранности. Целую, Джессика».

Взглянув на Роберта, я увидел, что он смеется. И тогда впервые за долгое время я тоже засмеялся:

– Джессика всегда умела выбрать подходящий момент. Дай ей ответную телеграмму.

– А что ты ей хочешь передать?

– Обещание вернуться в целости и сохранности.

Когда Шами вошел в номер и увидел начальника полиции, его глаза чуть не вылезли из орбит. Пробормотав какие-то извинения по поводу того, что ошибся комнатой, он попытался выскользнуть за дверь. Но начальник полиции без труда настиг его и водворил обратно.