Едкий дым заполнил все вокруг, а посреди этого гама, в голубой дымке, сильно смахивая на привидение, стояла Саманта Киллиан, держа в руке старинный шестизарядный револьвер. Она казалась больше удивленной, чем испуганной.

– Саманта! – в ужасе воскликнула Айрис. – С тобой все в порядке? Что произошло?

– Да, я в полном порядке, – ответила девочка и подняла револьвер повыше. – Просто я не знала, что он заряжен. А он взял да выстрелил.

Айрис покачала головой. Полированная высокая стойка красного дерева была безнадежно испорчена – пуля расщепила панель прямо посередине.

– Ты могла ранить кого-нибудь, – сурово сказала Айрис, потупившейся Саманте. – Где ты взяла револьвер?

– Это папин. У него их целая куча, висят без дела на стене в гостиной. За них предлагали, знаешь сколько денег! Айрис, я, честно, не знала, что он заряжен.

– Боже, – вздохнула Айрис. – Предупреждал же меня Адам, что ты местный чемпион по всякого рода несчастным случаям. Отдай мне револьвер, Саманта!

– Но он мне нужен! – заявила девочка. – Я буду самой красивой на детском маскараде. Я надену черную ковбойскую шляпу, расшитый на индейский манер жилет и заткну за пояс этот револьвер. Представляешь?!

– Я думаю, что надо прежде спросить разрешения у отца, – сказала Айрис, забирая опасную игрушку. – Кстати, а о каком маскараде ты говоришь?

Саманта в ужасе прижала ладошки ко рту.

– Ой, я же не должна была рассказывать!

– Ну, теперь тебе придется рассказать.

– Это Адам придумал, – сказала Саманта. – Только просил ничего тебе не говорить. Он хотел вначале сам с тобой потолковать.

– Ну, это не такой уж важный секрет, – успокоила девочку Айрис. – Рано или поздно я бы все равно узнала. Но у меня не будет времени…

Саманта подняла к ней разочарованное личико с ясными наивными глазами, и сердце Айрис екнуло.

– Что же вы такое собираетесь устроить? – поинтересовалась она.

Личико Саманты просветлело.

– Мы будем представлять, как жили в Рейнбоу и Фелисити во времена «золотой лихорадки». Мы все-все будем участвовать.

– Но кто же сочинит вам сценки? Кто сошьет костюмы и будет с вами репетировать?

– Адам знает кучу всяких историй, – уверенно отозвалась Саманта. – Он нам поможет. Костюмы мы будем делать сами, но думали, что ты поможешь…

Она в надежде взглянула на молчаливую Айрис.

– Знаешь, по-моему, нам надо поговорить с Адамом Фримонтом, – немного подумав, сказала Айрис, бросив взгляд на часы. – Так, уже почти шесть. Должно быть, он возится с «Эсмеральдой», хотя, видит Бог, старушке давно пора на покой. Ну что, пошли?

– Ага… Погоди-ка, ты сказала, что уже шесть часов?!

– Почти шесть.

Саманта вздохнула.

– Значит, я снова опоздала к обеду. Опять мама рассердится. Ох, теперь она меня не пустит с папой в Рейнбоу! А что скажет папа, узнав про револьвер… Слушай, Айрис, отдай мне его, клянусь, что повешу на место. Может, папа и не заметит, что я его брала?

– Нет, я отдам его Адаму, – сказала Айрис. – Он же друг твоего папы, верно? Вот и попросим его отдать револьвер и позаботиться, чтобы тебе не очень сильно попало.

– Ну, ладно, – вздохнула Саманта. – Адам, наверное, уже дома. Пошли.

Айрис грустно улыбалась. Господи, это ж надо представить – возиться с целой оравой детей! Помоги мне, Боже!

– Зачем тебе револьвер? – едва открыв дверь и увидев на пороге Айрис, резко спросил Адам. – Нет, я, конечно, понимаю, что лазать по заброшенному тоннелю – весьма опасное занятие, особенно для девушки, но револьвер – это уже чересчур!

– Не смеши меня, – отмахнулась Айрис. – Я не собиралась пристрелить тебя. Хотя после того, как я узнала о детском маскараде, эта идея уже не кажется мне абсурдной.

– Мда? Ну что ж, прости. Надо было мне сразу тебе сказать.

– А где собака? – осторожно поинтересовалась Айрис.

– Заходи, не бойся. «Киманчи» на языке индейцев обозначает «чужой». Ее кто-то бросил в прерии одну, еще совсем крошечную, только-только глазки открылись. Тогда мы оба были чужими здесь, Киманчи и я.

Айрис с опаской вошла. Внутри дом оказался отделан золотисто-красным деревом – и высокий потолок, и стены, и наличники. В доме царило солнце, и взгляд поражало количество книг в огромных книжных шкафах.

– Как красиво! – восхищенно выдохнула она. – Знаешь, здесь все напоминает… тебя, твой характер. Лена Максон говорила, что ты сам здесь все отделал.

– Большую часть, – согласился Адам, стоявший за ее спиной. – Но у меня сейчас мало времени. Гак как у тебя оказался этот револьвер? Ты же, как никто другой, знаешь, что Томми Киллиан отнюдь не отличается хорошим характером.

– Томми давно пора бы знать, что оружие – не игрушка, и не держать его там, где любой ребенок может преспокойно взять его.