— Слон знает. У него голова большая. А я просто попробовал повысить обмен веществ. Ну, скорость сжигания пищи в организме...

— Лешка! Алексей! Я вот смотрю и думаю: слишком уж много вы знаете, хлопцы, как для этого вашего возраста. Это что — акселерация? Или все нынешние фэны такие?

— Сам ведь не хуже знаешь: тоже ведь фэн! — прокомментировал я, поворачиваясь на спину и обнаруживая большое вздутие одеяла: после Лешкиного прихода мой «малыш» уже не успокаивался.

Я смотрел на Лешку с обожанием. Я ведь понимал, что привела его сюда не лень ходить на зарядку, а тоска по мне. И мне стало даже немножечко неудобно, что я изменил ему с Игорьком. Но — сделанного не воротишь, а дальше-то как быть? Признаться во всем? А вдруг Лешка обидится и уйдет? Нет, не из палаты, а вообще — уйдет. Не говорить? А как же тогда смотреть в его честные любящие глаза, в эти сияющие изумруды. Я поколебался и решил отложить объяснения на вечер.

Игорь, спасибо ему огромное, тоже при Лешке ни звуком не обмолвился о недавней ночи. Будто б и не было ничего.

Лешенька же, светлая личность, смотрел на Игорька минут пять молча, и вдруг выпалил: — Володька, а ты знаешь, на кого он похож? Вспомни, мы в «Следопыте» читали! Вот только бы перекрасить Командора в блондина...

Игорь отчаянно взвыл, я же ехидно заметил: — Ну что, Командор, приросло прозвище? И не вой, как назгул над Гондором — все равно не поможет!

— И нарекаем отряд древним именем вольного ветра, — это, конечно же, Леша.

— Скорее, звезды, — Игорь сморщил переносицу, затем, схватив со стола «кирпич», быстро пролистал последние страницы: — И имя звезды — Луингиль!

— Луиниль, — поправил Алешка.

— Да нет, Луингиль. Эльфы — они глупые были, английского не знали, сочетания «нг» как «н- в нос» не читали...

За вечером всегда наступает ночь. И сегодня было не исключением. Медичка давно уже смылась, а мы все еще валялись на койках и болтали о всякой чепухе. По ходу я упомянул о заигрываниях медички.

— Ничего, лучше с медичкой, чем с нашей Юлечкой, — глубокомысленно изрек Леша. — Целее будешь...

— Это с какой еще Юлечкой? — (боже, это я-то так рявкнул?! Ревную, что ли? И кто — я?!)

— Ну, ты ее помнишь, толстая такая, в очках.

— Ну и что?

— Сидит вчера на скамейке, на гитаре играет, поет. Ну, я и присел рядом — послушать. Ты же знаешь, какие песни у нее клевые. Наши. Фэнские. Слушаю. А она — ноль на массу, будто меня и нет рядом. Допела «Цитадель», и тут черт дернул меня изображать ее поклонника. Ну, я руку ей на плечо (это без всякой-то задней мысли!) — и тут вдруг — гитара в стороне, а у самого моего бока — нож-выкидушка! И Юлечка вежливо так мне говорит: «Слушать — слушай, а рукам волю не давай. А то... И имей в виду, что я, мол, не с панели пришла.» Руку-то я убрал, но тут же прокомментировал. А она взбеленилась.

— Лешенька, когда ты говоришь «прокомментировал» — я могу заподозрить все, что угодно. Так что ты ей ляпнул, поручик?

— А то. Сказал, что ей изнасилованной быть не грозит. Что при ней самый пылкий кавказец импотентом станет. От одного ее вида. А она меня тут же гитарой — и по самому ценному месту. Догадайтесь, куда попала?

— Сюда, — и мы с Игорьком с двух сторон ткнули ему пальцами в член.

— Э, ребята, вы что, сговорились?!

— Не-а, — искренне признались мы (и опять хором!)

— А попала-то она мне по голове. По самому темечку. Теперь на ее «Камчатке» две лишние трещины. С деку длиной каждая...

— А попала бы сюда, — заявил Игорь, поглаживая рукой выпирающее Лешкино хозяйство, — была бы дырка насквозь. Он же у тебя покрепче стали будет!

— Еще бы, так массировать. Полегче, счас шорты лопнут!

— Не лопнут, — я взялся за резиночку и легко сдернул его трикотажные шортики. Разумеется, под ними, как всегда, не оказалось трусов.

— Ты че, — только и успел выпалить Лешка, как Игорек ловким движением стянул с меня трусы. С воплем «Наших бьют!» Лешка вцепился в Игорька, и его трусы полетели вслед за моими. Все трое мы упали на кровать «Самого кучерявого на свете» и сплелись в одну кучу.

Вы когда-то обнимались втроем? Нет?! А вы попробуйте. И если все трое — юные и возбужденные — это незабываемое впечатление.

Затем мы с Лешкой поспорили, лбами отталкивая друг друга от напряженной мышцы Игорька. Каждому из нас хотелось первому испить влагу. Я понимал, что Лешка об этом истосковался больше меня, но воспоминание о вчерашнем извержении не давало покоя. И тут...

— Ребята! Как Командор я наведу здесь порядок, — и он уложил нас в обнимку, столкнув лбами, а сам лег лицом к нашим столкнувшимся головками членам и одновременно захватил их губами.

Это было здорово! Я и Лешка слились губами в поцелуе, а Игорь ввел свой член между наших губ. И мы вдвоем ласкали с двух сторон языками его головку, а затем, стараясь перетянуть друг у друга побольше влаги, втягивали в себя брызнувшую струю спермы.

Почти сразу же кончил Лешка. Но не успел он еще отстонать, как настал мой черед. И тут... Первые, робкие капельки брызнули Игорю в рот!

— Ого! Взрослеет юноша, — прокомментировал он, облизывая мою головку. — Ну что ж, с первым семенем! — и он крепкой своей рукой пожал мне мой «хвост», а затем — руку.