Деньги были надежно спрятаны за вырезом платья мадам Шарлотты.

– Не волнуйтесь, мой дорогой. Доверьте это мне. Девчонка ни о чем не догадается.

Дерек спускался по черной лестнице, в то время как Тримейн и Эннабел входили через парадную дверь. Мадам Шарлотта окружила гостей вниманием. Она принялась на все лады расхваливать Эннабел, а девушке прошептала достаточно громко, чтобы Шеффилд тоже слышал, как и было договорено с лордом Лансфордом:

– Это белое платье идет вам больше, чем красное, в котором вы были в последний раз. И этот мужчина, – Шарлотта кивнула в сторону Тримейна, который делал вид, что рассматривает картину, а на самом деле ловил каждое слово мадам Имз, – намного красивее.

– Простите, – удивленно сказала Эннабел, – наверное, вы путаете меня с кем-то.

Тримейн увидел, как Шарлотта заговорщицки подмигнула Эннабел и произнесла невинным голоском:

– Конечно, я ошиблась. Что прикажете?

– Для начала принесите шампанского и клубнику, если она у вас есть.

– Для вас все, что угодно. Идите за мной, дорогие мои.

Эннабел была уверена, что никогда раньше не обедала в такой роскошной комнате. Перед мягким диваном стоял изысканный столик на двоих, накрытый парчовой скатертью, на диване в изящном беспорядке лежали отделанные бахромой подушки. Запах сирени заполнял комнату.

– Просто невероятно, – Эннабел не знала, что сказать.

Теперь они были одни. На столе стояло шампанское и клубника, поданные незамедлительно. Эннабел не знала, куда сесть, но эту проблему решил Тримейн, подведя девушку к дивану.

– Выпьем шампанского. – Он налил напиток в бокалы и сел рядом с Эннабел. – Вам удобно? – Взяв клубнику, Тримейн не сводил глаз с белоснежной груди девушки. – Превосходно! – прошептал он, затем наклонился к Эннабел и прижал ягоду к ее губам.

Почти в оцепенении Эннабел ела клубнику, желая лишь одного – чтобы Тримейн перестал смотреть на нее, как на следующее блюдо в меню.

– Жаль, что Джереми не смог приехать с нами, но он, конечно, предпочитает общество своих друзей. Тримейн, пожалуйста, больше не надо. Я не хочу испортить аппетит. Ведь ужин подадут с минуты на минуту.

Шеффилд засмеялся. Маленькая обманщица прекрасно знала, ведь она уже была здесь несколько раз, что ужин подают не раньше полуночи, если подают вообще.

– Еще одна ягода не повредит. Сделайте это для меня. – Он поднес клубнику ко рту Эннабел и, касаясь ею влажных губ девушки, прошептал. – Оставьте мне половинку. – Не отпуская ягоду, он приблизил свое лицо к лицу девушки.

Нервозность Эннабел нарастала с каждой минутой.

– Тримейн, может быть, нам следует вернуться в гостиницу, ведь завтра утром рано вставать. Я совсем не голодна.

– Я уже заказал ужин. Расслабьтесь, Изабелла. Вы смотрите на меня так, словно думаете, что я собираюсь укусить вас.

Именно об этом Эннабел и думала. Она чуть не вскочила с дивана, когда Тримейн внезапно наклонился и положил голову ей на колени.

– Она здесь. Ну же, наклонитесь, возьмите ее и можете считать себя победительницей. – Тримейн зажал клубнику зубами и наклонил к себе голову Эннабел.

– Тримейн, а если кто-нибудь войдет и увидит нас?

– Никто не войдет. Поверьте мне. Не только клубника является отличительной чертой этого заведения. Мне оно нравится еще и за уединенность. Ну же, будьте настоящим игроком. Вы обвиняли меня в том, что я слишком строг и официален с вами. Ну вот, сейчас я пытаюсь развлечь вас, а вы ведете себя так, словно попали в плен к Чингисхану.

Эннабел неохотно приблизила губы к клубнике. Но в тот момент, когда она взяла зубами ягоду, Тримейн проглотил ее и завладел губами девушки.

Поцелуй длился долго, хотя Эннабел изо всех сил пыталась освободиться из объятий Шеффилда. Тогда, в лабиринте, его ласки нравились ей, но сейчас он был совсем не похож на того нежного влюбленного мужчину.

Тримейн еще ниже опустил и без того глубокий вырез платья и стал целовать ее почти обнаженную грудь. Девушка попыталась вырваться, но диван был мягкой ловушкой, и Эннабел была совершенно беспомощна перед настойчивостью и силой своего не слишком скромного кавалера.

– Пожалуйста, не делайте этого. Вы так нравитесь мне. Я всегда чувствовала себя в безопасности рядом с вами. Вы ведь джентльмен, а не какой-нибудь Фалькон, который силой добивается расположения женщин.

– Кажется, вы говорили, что я и есть Фалькон.

– Джереми сказал, что этого не может быть, а он не стал бы мне лгать.

Тримейн выпрямился. С чувством, близким к жалости, он смотрел на Эннабел. Впервые ему пришло в голову, что она не так уж изобретательна, как казалось, скорее наивна.