Он и сопровождавший его эсэсовец прошли к письменному столу. Дверь осталась открытой.

–  Но почему именно Амштеттен и Линц?
– спросил Каннабих.

–  А куда же еще? На юго-запад, в Альпы? Плохи дороги… А добравшись до Амштеттена, вырвемся сразу на магистральное шоссе. Отсюда, от Мансдорфа, до него рукой подать, двадцати километров не будет…

Длинный Фриц что-то невнятно пробурчал. Он взял со стола раскрытый журнал опытов, рассеянно перевернул несколько страниц, потом сунул в карман макинтоша. Почему-то он был в макинтоше.

Только сейчас из обрывков разговора Герт понял, где находится вилла-тюрьма. Мансдорф! Так назывался курорт на правом берегу Энса, южного притока Дуная, располагавшийся как раз там, где река в своем течении делает резкий рывок на восток. Линц, небольшой австрийский город, стоял севернее, почти у впадения Энса в Дунай.

–  Генерал прав, - продолжал эсэсовец, - американцы - деловые люди. С ними можно договориться…

–  Все, кто угодно, лишь бы не русские, - пробормотал Длинный Фриц, садясь на корточки и с шумом открывая ящики письменного стола, один за другим.
– Все, кто угодно… Черт, дьявол!…

Он принялся торопливо выбрасывать из ящиков папки и рвать их содержимое в клочья. Шуршание бумаги заглушало его слова. Герт услышал только: "Фарбен Индустри"… "Старые связи"…

–  Да, вы в значительно лучшем положении, чем любой из нас, - сказал эсэсовец.
– Я слышал, что взаимная информация концернов осуществлялась и во время войны. Заранее прошу о покровительстве.

Длинный Фриц поднял утомленное дряблое лицо. В ярком свете настольной лампы видна была на нем каждая морщинка, каждая складка.

–  Вы думаете?
– спросил он, продолжая комкать и рвать какие-то бумаги.

–  Убежден. Янки тоже нужна формула страха… Во всяком случае, вы будете богатым человеком в Америке, господин профессор.

–  Я не гонюсь за богатством, - пробормотал Длинный Фриц, снова наклоняясь над раскрытыми ящиками.

–  Но что делать с подопытными? У нас нет места в машинах.

Не поднимаясь с корточек и не оборачиваясь, Каннабих махнул рукой.

–  Понял, господин профессор! Я займусь этим сам.

Эсэсовец перешагнул через порог. Винтовая лестница снова заходила ходуном.

–  Минутку!
– закричал Каннабих. С неожиданной живостью он выбежал из кабинета.
– Кроме одного, Готлиб! Кроме одного!… Номер двадцать третий поедет со мной. Правильно! Тот самый. Упрямец… Суньте его куда-нибудь в кузов вместе с овчарками.

–  Я сначала покончу с другими, - отозвался Готлиб снизу.

Каннабих вернулся в кабинет.

Ворча себе под нос, он подошел к одному из книжных шкафов и бросил несколько папок на пол. Затрещал телефон. Каннабих повернулся к письменному столу.

Герт стоял перед ним, загораживая выход на лестницу.

С коротким криком Длинный Фриц отшатнулся, будто призрак поднялся перед ним из-под земли.

Несколько секунд было слышно только его прерывистое дыхание.

Снова на столе затрещал телефон. Длинный Фриц машинально протянул руку к трубке, но Герт отстранил его. Не спуская со своего противника глаз, он прикрыл дверь плечом и повернул ключ на два оборота.

–  Ты не понимаешь, - пробормотал Каннабих.
– Это важно для нас обоих… Я бы мог гарантировать тебе освобождение… Дорога каждая минута…

Герт покачал головой.

–  Хорошо, - сказал Длинный Фриц.
– Жизнь за жизнь, так?…

–  И лютеол впридачу!

Длинный Фриц сделал движение.

–  И лютеол?… Ты не боишься продешевить. Ты жадный человек, номер двадцать три!

Внезапно он поднял на Герта глаза. Они были совсем белые от злобы и как бы пустые. Где-то в глубине их, будто в конце длинного коридора, замерцал, приближаясь, беспокойный огонек. Но Герт опередил Длинного Фрица и крепко схватил его за руку.

–  Хорошо, - сказал тот через минуту тем же тусклым, невыразительным голосом.
– Отпусти мою руку. Ты вывернешь ее.

Телефон на столе трещал не умолкая. Этот звук хлестал по напряженным нервам, и Герт рванул к себе провод. Телефон умолк.

В дверь постучали. Герт притиснул Длинного Фрица вплотную к столу, сдавил горло.

–  Отвечай так, чтобы ушли!
– шепотом приказал он и поднял молоток.

–  Господин профессор, - донеслось из-за двери.
– Прибыл мотоциклист от генерала. Советские самоходные орудия…

–  Я спущусь через пять минут, - сдавленным голосом сказал Длинный Фриц.
– Я жгу документы.