Но от брусники и клюквы у всех уже перекосило осунувшиеся, с глубоко запавшими глазами лица, а есть все равно хотелось. Сухари и сало были на исходе.

Вопреки всем календарям установилась теплая погода. Днем на короткое время часто проглядывало солнце. Тогда, затаившись на какой-нибудь вершине, разведчики ясно видели Киркинес.

Странно это было… Отчетливо просматривались улицы городка, неожиданно яркие — синие, бордовые, оранжевые — домики с острыми черепичными крышами.

Лиц редких прохожих было не разобрать. Но женщины — в пальто, косынках, а то и в шляпках, такие, каких давным-давно не видели разведчики, — все равно казались красавицами. Далекие воспоминания, какое-то оцепенение туманом наползали на стекла окуляров…

— Хватит глаза пялить куда не надо! — раздавался злой шепот Жданова, и они опять переводили бинокли на мрачные камни, пустынные берега узких заливов и свинцовых озер.

Ночью было холодно, очень холодно. Над острыми скалами высоко горели звезды, Большая Медведица стояла прямо над головой…

Однажды видели северное сияние. Еще не красочное, разноцветными бликами охватывающее полнеба, как в декабре или январе, а белесое, рассеянное, будто свет далеких автомобильных фар.

Спали на животе, где-нибудь в гроте, но все равно караульный через каждые полчаса будил товарищей, чтобы хоть немного размялись и согрели застывшее на камнях тело. А потом снова спать, спать…

Они уже выбивались из сил.

Но всему бывает конец. И пришел час, когда разведчики повернули назад. Шли уже другой дорогой, чтобы продолжать разведку, и сразу же, у поселка Тофте, наткнулись на лагерь для военнопленных.

За колючей проволокой дробили, возили в тачках щебенку люди в рваных шинелях, а то и в одних гимнастерках. На вышках виднелись головы в касках. И ни звука не доносилось оттуда, кроме ударов по камням. Будто двигались не люди, а тени… На виселице перед бараками ветер раскачивал труп.

Долго стояли над лагерем разведчики. Пытались всмотреться в лица пленных, запомнить их. Ведь свои же, северные солдаты, были здесь. Свои, пропавшие без вести… Но кого различишь среди живых скелетов?

Эх, если бы можно было броситься с высоты на этот лагерь, ворваться в него, перебить охрану, вооружить своих!

Жданов видел, понимал: только пошевели он пальцем, и его бойцы рванутся в атаку. Они уже готовы к этому, их руки сжимают рукоятки автоматов, и кто-то уже щелкнул предохранителем. Белозеров, конечно, самый несдержанный.

— Отставить! Белозеров — головной дозор! — взорвался Жданов. И тихо сказал: — Пошли, друзья… Мы сюда еще вернемся.

И они снова тронулись своей дорогой. Цепочкой, один за одним, след в след, не разгибая ног в коленях, пружинистой и мягкой походкой разведчиков.

Шли десятые сутки их пребывания во вражьем тылу.

Где, в какой момент потерял ориентировку Туров? Забылся в головном дозоре… И сколько времени вслепую как потерянная продвигалась группа? Пять минут, десять, больше?

Туров был честным человеком. Очнувшись, сразу дал сигнал «стой». И доложил командиру:

— Сбился…

Жданов ни слова упрека не произнес. Что было толку ругать измученного солдата?

— Ничего, дело поправимое, — сказал он. — К дороге!

Разведчики знают: когда человек сбивается с пути, он начинает идти по кругу. Может даже вернуться туда, откуда вышел. Теперь, чтобы определить свое местонахождение, бойцам Жданова нужно было привязаться к какому-то надежному ориентиру. И они, строго по компасу на север, направились к единственному здесь шоссе, зная, что рано или поздно, но все же выйдут к нему.

И вскоре действительно вышли к узкой горной дороге. Она тускло светилась в ночи накатанным булыжником.

Но уж если не повезет, так не повезет! Осторожно пробираясь вдоль шоссе, обнаружили наконец километровый столбик. Кругом было тихо, и Захаров юркнул к нему, чтобы посмотреть цифры.

Тотчас перед ним, словно из-под земли, выросли две фигуры:

— Halt!

Откуда здесь взялись немецкие патрули? Может быть, идя дозором, случайно присели у километровой отметки. Может быть, здесь был секрет. Время от времени пленные бежали из лагерей и тоже выходили на редкие в этом краю ориентиры. Что тут гадать…

Два автомата уперлись в грудь Захарову. Нужно было мгновенное решение. И Жданов нашел его — оно отрабатывалось разведчиками не раз.

— Ноги!

Захаров, резко согнув колени, рухнул как подкошенный. В тот же миг над его головой прошли встречные автоматные очереди. Но Жданов заранее вынес точку прицела. Его пули легли точно. Куда надо.

— Вперед!

И разведчики бросились через дорогу. На бегу Жданов осветил фонариком табличку на столбе. Паньков подхватил друга.

— Живой?