– Спасибо, он у меня уже есть – мой отец! – выпалила Блайт, но тут же прикусила язык, чтобы не сказать лишнего.

Она прекрасно понимала, что миссис Дорнли имеет в виду совсем другого мужчину. «Если сейчас будет произнесено имя Невилла Карсона, – подумала Блайт, – я просто не выдержу и взорвусь». Блайт поспешно выскочила из-за стола, с грохотом отодвинув стул.

– Что мне нужно – так это деньги и немного поддержки! – горячо возразила она и посмотрела на пустующий стул на противоположном конце стола. – Где он? – с вызовом спросила Блайт.

– Он?..

Миссис Дорнли отступила назад и растерянно взглянула на Лиззи, вошедшую с подносом для миссис Вулрич. Лиззи остановилась, чувствуя себя неуютно под вопросительным взглядом хозяйки.

– Мой отец, – уточнила Блайт, наблюдая за обеими женщинами и подозревая, что они что-то скрывают от нее. – Где он? Дверь его комнаты была приоткрыта. Кроме того, отец всегда первым выходит к завтраку…

По спине Блайт пробежал холодок. Наверняка что-то произошло, и, судя по их лицам, им это известно.

– Хорошо, я сама его найду! – воскликнула Блайт, бросаясь к парадной лестнице.

Она уже догадывалась, где искать отца – на чердаке! Именно там он складывал свой «магнитный железняк», когда был одержим идеей превратить дом Вулричей в «магнитный центр» колоний. Здесь же, на чердаке, отец изобретал крылья «Да Винчи», доказывая с пеной у рта, что раскрыл величайший секрет и теперь знает, как научить людей летать. Оттуда он наблюдал за Полярной Звездой и сделал «открытие», в соответствии с которым потом ходил, сидел, спал и вообще жил, только повернувшись лицом к этой звезде. Не удивительно, что прохожие неизменно провожали отца недоуменными взглядами.

Да, Уолтер Вулрич был самым настоящим чудаком. Он жил в гармонии с небесной мелодией, которую, кроме него, никто в мире – или по крайней мере в Филадельфии – больше не слышал. Унаследовав огромное состояние, Уолтер, к сожалению, не сумел им распорядиться, поскольку в нем напрочь отсутствовала коммерческая жилка. Философия, медитация, исследование необычных природных явлений – вот что было по душе отцу. Со дня смерти своей любимой жены – это произошло пятнадцать лет назад – он все глубже и глубже погружался в мир фантазий и мистических изысканий. В конце концов Уолтер Вулрич практически потерял контроль над делами компании, и Блайт пришлось все взять в свои руки. Слава Богу, для этого у нее вполне хватило ответственности и благоразумия.

Блайт быстро поднималась по лестнице в сопровождении запыхавшихся миссис Дорнли и перепуганной Лиззи, которые, не умолкая, наперебой клятвенно заверяли ее, будто ничегошеньки не знают о том… ну, о том, что она может там обнаружить. По дороге к ним присоединился старый Уильям. Правда, он не мог угнаться за молодой госпожой и порядком отстал, но, если пахнет дымом, не благоразумнее ли держаться чуточку подальше? Ведь дыма без огня, как известно, не бывает.

Блайт пулей пронеслась мимо нежилого третьего этажа и прямиком направилась к узкой деревянной лестнице, ведущей на чердак. Она остановилась, чтобы перевести дыхание, затем решительно распахнула дверь. Ослепительный свет, жар и запах расплавленного воска заставили ее тут же отшатнуться, невольно заслонив ладонью глаза. Похоже, одновременно горело не менее двухсот свечей! Господи, а что это сверкало по всему чердаку? В ту же секунду это «что-то» задело плечо Блайт. Прищурившись, она с удивлением заметила хрустальную призму, свисающую с потолка на тонкой веревке. Присмотревшись внимательнее, Блайт поняла, что их здесь по крайней мере целая сотня!

В центре чердака, между двумя длинными скамьями с установленными на них свечами, стоял сам Уолтер Вулрич. Он был при параде: в алом парчовом сюртуке и жилете такого же цвета, в белых бархатных бриджах с алыми бантами по бокам, чуть ниже коленей. Его когда-то красивое, с тонкими выразительными чертами лицо сияло. Но блеск серо-голубых глаз отца не шел ни в какое сравнение с сиянием двух сотен свечей. У ног Уолтера лежал остов некогда великолепной хрустальной люстры, которая на протяжении многих десятилетий украшала центральную гостиную, радуя два с половиной поколения Вулричей. Уолтер продолжал свое варварство, привязывая оставшиеся хрустальные подвески к свисающим с потолочных балок веревкам. Он был так поглощен этим занятием, что не сразу заметил Блайт, а увидев ее, машинально спрятал руки за спину и принял виноватый вид.

– Блайт?! Как ты… меня нашла?

В этот момент позади Блайт показались миссис Дорнли и Лиззи. Округлив глаза и вытянув шеи, они старались ничего не пропустить из столь потрясающего зрелища.

– Это вы ей сказали, – с осуждением проговорил Уолтер.

– Нет, они здесь ни при чем, – возразила Блайт, – но было бы лучше если бы мне сразу же сообщили об этом.

– Ладно, ты здесь, и это главное. Я и сам собирался позвать тебя… немного позже. Разве это не восхитительно?!

С этими словами Уолтер медленно повернулся и восторженно взмахнул рукой, указывая на переливающееся всеми цветами радуги великолепие.

– Ради Бога, отец, что ты пытаешься сделать?! – воскликнула Блайт, наконец обретя дар речи. – Сжечь дотла дом?! Немедленно погаси свечи!

Уолтер даже же шевельнулся, тогда она яростно принялась задувать их сама. Отец схватил Блайт за руки и притянул к себе.

– Нет, не надо! Мне необходим свет! Ты должна понять! Мне нужен свет, чтобы… прекратить войну.

– Чтобы что?.. – в ужасе уставилась на отца Блайт.

– Видишь ли, наконец-то я постиг это и знаю единственный способ проникнуть в разум короля, освободить его от тьмы, в которую он погружен, – при этом Уолтер указал на крошечное чердачное оконце и с восторгом произнес: – Видишь то окошко? Оно обращено на восток. Там Англия. Если мне удастся сфокусировать свет, много света, и направить его на маяк… Тогда я дотянусь до короля Георга! Все, что мне нужно, – это сконцентрировать…