Шрифт:
Князь Василий улыбнулся.
— Этого не обещаю. Вы знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. * Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
— Нет, обещайте, я не пущу вас, милый благодетель мой.
— Пап а, — опять тем же тоном повторила красавица, — мы опоздаем.
— Ну, au revoir [60] , прощайте, видите…
60
до свиданья.
— Так завтра вы доложите государю?
— Непременно, а Кутузову не обещаю.
— Нет, обещайте, обещайте, Basile, — сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда-то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
— Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [61] — сказала Анна Павловна. — Et la nouvelle com'edie des peuples de G^enes et de Lucques qui viennent pr'esenter leurs voeux `a M. Buonaparte. M. Buonaparte assis sur un tr^one, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est `a en devenir folle! On dirait que le monde entier a perdu la t^ete [62] .
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
61
коронации в Милане? *
62
И новая комедия: народы Генуи и Лунки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. О! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.
— «Dieu me la donne, gare `a qui la touche», — сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). — On dit qu'il a 'et'e tr`es beau en prononcant ces paroles [63] ,— прибавил он и еще раз повторил эти слова по-итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
— J'esp`ere enfin, — продолжала Анна Павловна, — que ca a 'et'e la goutte d'eau qui fera d'eborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme qui menace tout [64] .
63
«Бог мне дал корону. Горе тому, кто ее тронет». Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова.
64
Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.
— Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, — сказал виконт учтиво и безнадежно. — Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVI, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, — продолжал он, одушевляясь. — Et croyez-moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur [65] .
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. * Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
65
Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVI, для королевы, для Елизаветы? * Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.
— B^aton de gueules, engr^ele de gueules d'azur — maison Cond'e [66] , — говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
— Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, — продолжал виконт начатый разговор, с видом человека, не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, — то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
66
Палка из пастей, оплетенная лазоревыми пастями, — дом Конде.
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что-то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
— Император Александр, — сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, — объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, — сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
— Это сомнительно, — сказал князь Андрей. — Monsieur le vicomte [67] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
— Сколько я слышал, — краснея, опять вмешался в разговор Пьер, — почти все дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
— Это говорят бонапартисты, — сказал виконт, не глядя на Пьера. — Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
67
Господин виконт.