Потому-то Ари в конце концов потеряла терпение и вновь ударила молодую Карнат несколько раз подряд. На сей раз Сэм попытался вступиться за Эми. Тотчас подоспела Федра — схватив Ариану за руку, она объяснила драчунье, что та неправа, и велела играть в одиночестве.

Юная Эмори послушалась. Завладев грейдером, она сердито принялась прокладывать дороги. В конце концов Сэм подошел и принялся возить по этим дорогам свои автомобильчики, но Ариана все еще дулась. Эми же просто хныкала, усевшись в противоположном углу песочницы. Именно хныкала — это словечко Ари узнала от матери. Эми вообще не хотела больше играть. Ком подступил и к горлу Ари, но она чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы не расплакаться. Все это время она отчаянно ненавидела хныканье подруги — оно только раздражало и совсем не располагало к играм. Да и Сэм был мрачен.

После этого случая Эми появлялась в песочнице не слишком часто. А когда появлялась, то играла отдельно. Как-то Ари даже сильно стукнула ее по спине…

Федра тотчас взяла Эми за руку и отвела в класс.

Ари подошла к Сэму и села рядом. Валери тоже редко бывал в песочнице. Пит и вовсе не заглядывал. Именно к этим ребятами юная Эмори была привязана более всего. Из всей компании остался только Сэм; но Сэм — это всего лишь Сэм, мальчишка с широким невыразительным лицом. Сэм был ничего, но он почти не разговаривал — разве что о платитерах и грузовиках. Но Ариана все равно привязалась к нему. Хотя и лишилась всего остального. Однако хорошо известно: любимое больше остального рано или поздно теряется.

Скучала она не по Эми, а по Валери. Госпожу Шварц перевели к новому месту работы, так что Валери отправился с нею. Перед отъездом Ари навестила друга и полюбопытствовала, сможет ли он навещать ее. Тот ответил утвердительно. А мамочка заявила, будто Валери «слишком долго лететь». Поэтому девочка поняла: Валери потерян навсегда. И очень рассердилась на Валери из-за отъезда, хотя он и не был ни в чем виноват. Перед отлетом Валери подарил Ари игрушечный космический корабль с красными огнями — до того жаль ему было расставаться с подружкой. Однако мама велела вернуть игрушку, и Ари оставалось только подчиниться, а потом они попрощались со Шварцами и ушли.

Юная Эмори не знала, в чем дело, хотя они с Валери плакали. А госпожа Шварц разозлилась на нее; Ари безошибочно это поняла, хотя внешне мама Валери была к ней очень добра и все повторяла, будто станет скучать по «Арианочке».

Затем мама отвела Ари домой — девочка плакала, пока не уснула. Между прочим, даже мама была чем-то разгневана и приказала прекратить плакать. Ослушаться Ари не могла, хотя спокойствие оказалось недолгим; она продолжала хныкать еще много дней. Мама неизменно приказывала замолчать, и юная Эмори подчинялась, ибо Джейн сердилась да и обстановка складывалась напряженная — именно напряженная, как отмечала сама виновница происшедшего. Все было просто ужасно. Так Ари окончательно убедилась в том, что действует матери на нервы.

Иногда девочку начинали мучить приступы необъяснимого страха.

Ей было искренне жаль, что с Эми все получилось так некрасиво, а потому она старалась вести себя хорошо по отношению к Сэму и Томми, когда тот приходил, хотя юная Эмори была уверена, что снова поколотит Эми, как только та объявится в песочнице.

Она могла подраться с Сэмом и Томми, но тогда и вовсе стало бы не с кем играть. Вот и Федра предупредила, что нужно держаться с другими детьми хорошо, ибо в противном случае Ари может остаться без друзей.

— Вот это и есть та самая Комната, — сообщил Инструктор.

— Да, господин, — отозвалась Кетлин, испытывая одновременно волнение и беспокойство. О Комнате ей приходилось слышать от Старших. Юная ази слышала также о разных странных явлениях, происходивших в Комнате, — внезапных включениях и отключениях света, о воде на полу и тому подобном. Но Инструктору всегда принадлежало Истинное Слово. Именно Инструктор только что распорядился быстро преодолеть тоннель.

— Готова?

— Да, господин.

Отворилась дверь, и взору Кетлин предстал узкий закуток, в конце которого виднелась еще дверь. Входная дверь тотчас захлопнулась за спиной девочки. Свет погас.

Распахнулась дверь в глубине — оттуда повеяло сырым холодным воздухом. И еще здесь была отличная акустика.

Кетлин шевельнулась, пытаясь понять, где начинался тоннель и не вошла ли она уже в него.

— Стоять! — приказал резкий голос. Тотчас на темной стене вспыхнула и расплылась алая точка.

Это был выстрел — все давно знакомое и изученное. Тело само знало, как действовать; отскочив в сторону, ази вознамерилась откатиться и подыскать укрытие, однако пол вдруг провалился, и Кетлин продолжала катиться по наклонной, пока не плюхнулась в холодную воду.

Побарахтавшись, юная ази сумела справиться с растерянностью и тотчас поднялась — оказалось, воды было по колено. Тем не менее успокаиваться было рано; одно из золотых правил гласило: «не верь тому, что безопасно». Ведь кто-то стрелял; а потому следовало отбежать подальше и найти укрытие.