Но юная Эмори осталась в кровати, ибо знала — мама действительно улетела. И дядя Деннис оказался прав: сегодня ей действительно полегчало, воспоминания о перенесенной боли и желание обменять Нелли на маму перемежались с мыслями о завтраке.

Впрочем, сохранить Нелли — это тоже кое-что. Девочка похлопала ази по щекам, и та проснулась, мгновенно заключила ее в объятия, погладила по голове и сказала:

— Нелли здесь. Нелли с тобой. — И разрыдалась.

Ари тоже обняла няньку. Юной Эмори показалось, что ее обокрали, — ей и самой хотелось дать волю слезам, но позволить себе такую роскошь она не могла: ведь Нелли была ази, и плач мог навредить ей. А потому, вспомнив наставления матери «вести себя благоразумно», девочка велела той взять себя в руки.

Нянька подчинилась. Перестала хныкать, всхлипывать, поднялась и оделась, помогла Ариане принять ванну, вымыла ей голову, одела в синие брючки и свитер. После чего принялась расчесывать волосы и расчесывала до тех пор, пока они не стали потрескивать.

— Сейчас нам нужно завтракать с господином Наем, — доложила Нелли.

Ари не возражала. Завтрак удался на славу — стол дяди Денниса ломился от разных вкусностей. Ари уписывала лакомства за обе щеки. Дядя Деннис торопился и сообщил, что Ари и Нелли могут оставаться в квартире все время, а когда Нелли придет пора отправляться в госпиталь, то присмотреть за Арианой вменяется в обязанность Сили.

— Ясно, господин, — учтиво сказала Ари. Все было и одновременно ничего не было в полном порядке. После вчерашних событий девочке было решительно все равно, кто с нею рядом. Она собиралась спросить Денниса, куда подевалась мама, куда она собиралась отправиться. Но не спросила, поскольку все пока было в порядке, а она все еще испытывала усталость.

Да и если бы Деннис даже назвал место, куда улетела мама, название все равно ничего бы ей не сказало — из всего мира юная Эмори знала пока что только Ресион.

И потому она, усевшись, позволила Нелли почитать ей какие-то рассказики. Иногда Ариана принималась плакать без видимых причин. Время от времени ложилась поспать. Проснувшись в очередной раз, она услышала голос Нелли — ази предупреждала, что теперь за нею присмотрит Сили.

Сили без конца приносил ей напитки — стоило только попросить. И еще поставил видеофильм. Он вообще старался выполнить любое ее желание.

Потом молодая Эмори спросила у Сили, нельзя ли отправиться на прогулку и покормить рыбок. Прогулка была организована немедленно. А по возвращении Ари вновь принялась за напитки и выпила столько, что в какой-то момент даже пожалела, что не слышит слов матери, предупреждающих о вреде прохладительных напитков. А потому вскоре прекратила пить и попросила Сили принести бумагу. Усевшись, девочка занялась рисованием.

Рисовала она долго — до самого возвращения дяди Денниса. Затем был ужин, за которым дядя Деннис обстоятельно рассказывал, чем Ари предстоит заняться завтра, и обещал купить ей все, что она пожелает.

Юная Эмори как раз знала, о чем попросит щедрого опекуна. Во-первых, она мечтала об игрушечном космическом корабле с огнями. И о новом пальто. А если дядя Деннис действительно готов был не поскупиться, Ари могла попросить что-нибудь еще — например, что-то дорогое, что мама не купила бы ни за что на свете.

Но все равно никто не смог бы заставить ее чувствовать себя по-настоящему счастливой. Даже Нелли. Ари рассудила, что окружающие дарят ей подарки, а ей остается только просить нужное и немедленно получать его, а потом просить еще больше и делать вид, будто для нее это очень важно, и изображать великую радость. Но недавние переживания не желали забываться. И вряд ли вообще могли забыться.

Грант вспотел, томясь ожиданием в приемной Янни Шварца — он не записывался на прием, и только благосклонность Мардж позволила ему прорваться к кабинету. Через дверь слышалась ругань, которую Янни не замедлил обрушить на Мардж. Правда, ази не смог различить отдельных слов. Тем не менее ему показалось, будто Янни твердил о помехах в работе и Джастине Уоррике.

В какой-то момент Гранта стало одолевать сильное желание подняться и поскорее уйти, ибо он вдруг сообразил, что своим появлением здесь мог навлечь на Джастина неприятности. Ази также не был уверен, что способен противостоять бешеному темпераменту Янни и не сболтнуть лишнего. Ведь Янни относился к числу урожденных людей, с которыми Грант предпочитал не иметь дел, — такие люди вели себя чересчур эмоционально, шумно и на каждом шагу излучали неприкрытую угрозу. Именно таковы были похитители, пытавшие его в хижине в горах. И Жиро во время допросов вел себя таким же образом. Грант сумел усидеть в приемной лишь потому, что «выключил» страх и не думал о худшем — и так до тех пор, пока Мардж не вышла из кабинета начальника и не объявила:

— Он готов принять тебя.

Поднявшись, ази вежливо наклонил голову:

— Спасибо, Мардж.

И, оказавшись в кабинете, направился к массивному столу и начал:

— Господин, я пришел поговорить о моем КВ.

То была речь истинного ази. Джастин упомянул как-то, что Янни достаточно обходителен в общении со своими подопечными, и поэтому теперь Грант старался держаться как можно скромнее.

— Я не консультирую, — сухо ответил Шварц.

Стало быть, благосклонности не дождешься, понял гость. И потому отбросил за ненадобностью позерство, пододвинул свободный стул и сел: