Над озером проплыла целая россыпь пухлых облаков с темными сердцевинами. На фоне неба они выглядели как огромные микробы в синем поле микроскопа. Озеро быстро потемнело, и в воду с шумом упали капли холодного дождя. Эллери достал пальто и почему-то подумал о корзине с едой.

— Беспокойство об этих письмах и вызвало у меня последний приступ амнезии, — пробормотал Говард. — Уверен, что так оно и было. Время шло — неделя за неделей, но о шкатулке ни слуху ни духу. Казалось, что все страсти улеглись, но я постоянно чувствовал, как изнутри меня разъедает кислота. В тот день, когда я отправился в Нью-Йорк, на выставку Дерена, мне захотелось немного отдохнуть и отвлечься. Мне было наплевать на Дерена. Я не люблю его картины. Он вроде Бранкузи и Архипенко, а я чистый неоклассик. Но он позволил бы мне забыться. Ты знаешь, что потом произошло.

Любопытно, что я сумел все сообразить перед началом приступа, и с тех пор никаких «сбоев» у меня не было.

— Ближе к делу, — устало заметил Эллери. — Насколько я понял, вор объявился в среду и связался с тобой. Я не ошибся?

— Да, должно быть, это случилось в среду, ведь ему сразу пришло в голову, что за день до его приезда кто-то вывел Говарда из равновесия и причина наверняка была серьезной.

— В среду. — Салли нахмурилась. — Да, в среду, на следующий день после того, как Говард увиделся с вами в Нью-Йорке. Мне позвонили по телефону…

— Вам позвонили по телефону. Вы хотите сказать, что звонивший попросил вас подойти? И назвал по имени?

— Да. Трубку взяла Эйлин и передала, что какой-то мужчина хочет со мной поговорить и…

— Мужчина?

— По словам Эйлин, это был мужчина. Но когда я подняла трубку, то усомнилась. Это могла быть и женщина с низким голосом. Какой-то странный звук. Сиплый, шепчущий.

— Измененный. И сколько же этот мужчина-женщина попросил за возвращение писем, Салли?

— Двадцать пять тысяч долларов.

— Дешево.

— Дешево! — Говард с изумлением уставился на него.

— Я полагаю, что твой отец, Говард, заплатил бы гораздо дороже, лишь бы уберечь эти письма от посторонних глаз. А что бы сделал ты на его месте?

Говард промолчал.

— И затем он, или она, сказал вот что, — испуганно продолжила Салли. — За два дня или чуть больше я должна где-то достать эти деньги. Тогда он позвонит снова и укажет — как их ему передать. Ну а если я откажусь или попытаюсь его обмануть, он продаст письма Дидриху. И куда дороже.

— И что вы на это ответили, Салли?

— Я с трудом могла говорить. Подумала, что вот-вот потеряю сознание или отупею от страха. Но все же собралась с силами и сказала, что соберу деньги. А потом он повесил трубку. Или она.

— Звонил ли этот шантажист еще раз?

— Да, сегодня утром.

— О, — откликнулся Эллери и поинтересовался: — И кто теперь подошел к телефону?

— Я. В доме больше никого не было.

Дождь больше не накрапывал, а полил в полную силу, его струи громко барабанили по глади озера.

— Ты бы лучше надела плащ, Салли, — недовольно произнес Говард.

— Нет, с деревьев почти ничего не капает, — возразила она. — Так, обычный прохладный душ. — Затем Салли пояснила: — Говард с утра уехал в город за копией архитектурных планов музея. Он покинул дом сразу вслед за Дидсом и Уолфертом. А я… решила подождать его возвращения, потом мы… поговорили, а чуть позже я принесла вам завтрак.

— Ну и какие же указания вы получили сегодня утром, Салли?

— Мне нельзя приносить деньги самой. Я могу послать своего представителя. Но пойти должен лишь один человек. Если я сообщу в полицию или попытаюсь уговорить кого-нибудь пронаблюдать за встречей, он об этом узнает и примет меры. Сделка не состоится, а он позвонит Дидсу в офис и обо всем ему расскажет.

— Где он назначил встречу и когда?

— В номере 1010 отеля «Холлис»…

— О да, — прервал ее Эллери. — Это на верхнем этаже.

— Завтра, в субботу, в два часа дня. Человек, пришедший с деньгами, увидит, что дверь в номер 1010 не заперта. Он сказал, что нужно будет войти в комнату и дождаться его звонка с дальнейшими инструкциями.

Говард и Салли посмотрели на Эллери с такой тревогой, что он отвернулся, встал и направился к озеру, пройдя несколько шагов по его берегу. Дождь прекратился, облака чудесным образом рассеялись, а птицы вернулись на прежнее место. После дождя воздух стал свежее, но все вокруг было пропитано влагой.

Эллери снова подошел к ним:

— По-моему, вы намерены ему заплатить.

Салли растерянно поглядела на него.

— Намерены заплатить? — огрызнулся Говард. — Но ты же в этом никогда не участвовал, Эллери.

— Участвовал. Я хорошо знаком с шантажом и шантажистами.

— А что еще мы можем сделать? — воскликнула Салли. — Если мы не заплатим, он отдаст письма Дидриху!

— Вы твердо уверены в том, что сохранили все в тайне от Дидриха? И он ни о чем не подозревает?

Они не ответили. Эллери вздохнул: