Именно сейчас его остро охватило чувство счастья. Вспомнился Аничков мост в Петербурге. Та Зоя, с которой они стояли под дождем, недосягаемая, милая, бесконечно дорогая, будет тут, с ним рядом, вопреки всему!

Теперь он кинулся вперед еще быстрее. За мостом через квартал — направо в переулок. Отсюда на версту до станции тянется пустырь.

Вокруг точно белая вата. Чернеет лишь дорога с глубоко вдавленными колеями, да и она где-то близко тонет в облачной мгле.

Из тумана донеслось: у вокзала ударили в колокол. Раздался один гулкий удар, потом частая, тихая, будто шепотом, дробь.

Выход поезда с соседнего разъезда! Поезд вот-вот появится на станции!

Зберовский побежал. Пробежав половину пустыря, увидел наконец вокзальные постройки, обогнул их. Тяжело дыша, остановился на мокром дощатом перроне.

Однако долго еще надо было ждать — ходить туда-обратно по перрону, всматриваться в туман за семафором.

А когда поезд пришел, Зберовский уже не выглядел сияющим от счастья. Скорей он был осунувшимся от волнения.

Зою он заметил как-то вдруг. Она уже спустилась с подножки вагона. Она — в распахнутом модном пальто шоколадного цвета, без шляпы, с открытой головой. Волосы ее собраны в пышную прическу. Стоит, вся прежняя и в то же время совершенно новая. Красивая как никогда. Непонятно улыбается. Смотрит в его сторону.

Поцеловать ли ее сразу или это будет слишком дерзко?

Страшась своего душевного движения и изнемогая от него, Зберовский очутился возле Зои. А она протянула руку:

— Ну, здравствуйте же, Гриша!

Он схватил ее руку в обе свои.

Зоя сказала:

— Вы не сердитесь на меня за телеграмму? Я подумала: уж если проезжаю мимо, мы можем повидаться. Поезд стоит здесь целых четверть часа.

— Зоечка, так вы… не в Яропольск?

— Нет, зачем. Я — в Казань.

Зберовский словно стал пониже ростом. Вмиг потускнел. Кивнул — будто соглашается:

— Конечно, я так именно и понял с самого начала. — И голос его дрогнул: — Конечно, что вам делать в Яропольске!..

Она глядела на него внимательно.

— Ну, я прошу вас, Гриша: не надо! — сказала она, немного помолчав, с какой-то особенной сердечностью. — От меня не укроетесь же… я насквозь вас вижу. Только зря это. Напрасно. Честное слово, прошу, очень прошу! Хороший мой, ну — оставьте!

Он продолжал стоять — не то страдающий, не то кажущийся совсем бесчувственным. Зоя взяла его под локоть. Повела вдоль линии вагонов. Говорила:

— Лучше вы послушайте, о чем я буду вам рассказывать. Ради этого я, собственно, и послала вам телеграмму. На Юридических курсах у меня есть близкая подруга Аннушка Благовещенская. Отец ее — профессор в Казани. Может, знаете такого?

Зберовский буркнул:

— Читал его труды. Известный химик.

Зоя объяснила, что Аннушку еще летом постигла беда — сломала себе ногу. Все обошлось благополучно. Аннушка выздоравливает. Живет пока у родителей.

Несколько дней тому назад Зоя получила от нее большое письмо. Теперь она едет к ней погостить в Казань, а затем они вместе вернутся в Петербург. А в письме Аннушки речь шла и о нем, о Грише.

Громко прозвучал удар в колокол: поезду — первый звонок.

— Слушайте же, Гриша, — сказала Зоя. — Мы с Аннушкой давно озабочены вашими делами. Теперь при кафедре ее отца вакантна должность ассистента. По Аннушкиной просьбе профессор Благовещенский согласен взять на эту должность вас. К работе по гидролизу он в принципе доброжелательно относится. Только ждать не может. Если вы — как крайний срок — через неделю не приедете к нему, он будет вынужден пригласить кого-то другого… А Сапогов обещания не сдержит. И Аннушка в этом тоже уверена!

Зберовский шел с низко опущенной головой. Потом вскинул на Зою какой-то странный взгляд. Порозовел, чуть оживившись. Слегка прищурился. На его лбу обозначилась резкая складочка.

Тут и обида, и любовная тоска, и гордость, которая ему не позволяет взять подачку из оттолкнувших его рук.

На тебе и отступись! Нет, не то: она его все же не считает чужим. По-настоящему хочет добра. Или просто жалеет его? Через приятельницу, по знакомству… Как тяжело на душе!..

— Когда вы сможете отсюда выехать? — спросила Зоя.

— Не знаю… — протянул Зберовский.

— Что задерживает вас — гимназия?

— Ну, гимназия-то — черт с ней, предположим!

— Работа с Благовещенским вас не устраивает?

— Наоборот. Очень даже устраивает.

— Так когда вас ждать в Казани?

— Не знаю…

Зоя покосилась на него:

— Вам не хочется там встретиться со мной?

Вот это было главное, что сейчас могло решить колебания Зберовского. Зоя зовет ехать следом за ней! Ничто еще не потеряно!

Мысль о том, будто место ассистента он получит как подачку, по протекции и, может быть, из жалости, у него теперь сама собой отошла на задний план.