Бронвис знала, что Орм сделал это не со зла. Стоило ей закричать, как он тут же ее отпустил и ушел. Их размолвка продолжалась недолго, но именно Бронвис, рыдая, просила прощения: “Я не хотела оскорбить тебя! Умоляю, вернись!”

Орм простил ее. Он даже клялся, что тогда пошутил: “Ты даешь больше других, потому что красивее всех наших женщин, вместе взятых! И много желаннее!” Но ее мало утешил сомнительный комплимент. С той минуты она потеряла покой, осознав свое настоящее место. Орм позволял ей быть рядом, он даже гордился ей. Но, благосклонно дозволяя очаровывать, соблазнять, развлекать себя, Победитель постоянно держал ее в напряжении. Интуитивно она понимала, что стоит только расслабиться, и ему станет скучно, он уйдет. Утешало одно: остальные женщины не принимались в расчет, она стала первой постоянной подругой Орма, как раньше Властителя.

— Вы единственная, чьи слова что-то значат для Победителя! — часто твердил ей Фланн, не сводя восхищенного взгляда с красавицы.

Объяснение с Хейдом как будто опустило ее с облаков на постылую землю, безмерно ранив. Шальная мысль о том, что он понял всю правду о ее нынешней жизни, и счел своим долгом вмешаться, считая ее мимолетной прихотью Орма, оскорбила до глубины души. Но признать эту правду ей было бы слишком больно, и, глядя на Хейда, она вдруг подумала:

— Он ненавидит Орма, ведь Победитель во всем превосходит его! Он не может простить мне мой выбор и, унижая своей беспричинной жалостью, хочет отомстить! Орм не бросит меня! Никогда!

Та практичная и своенравная Бронвис, которую знали в Лонгрофте, могла бы намного точнее оценить ситуацию и просчитать, как, не теряя достоинства, сохранить запасной вариант для отхода. Но она уже умерла, растворившись в потоке безумной, алогичной любви, изменившей весь мир, породившей совершенно новую женщину, для которой жизнь раскололась на две половины: до встречи с Ормом и после. Каждый, кто смел усомниться в ее несомненном праве быть рядом с любимым до самой смерти, мгновенно становился врагом. Теперь Бронвис вдруг поняла, что не просто не хочет быть рядом с Хейдом, она ненавидит его.

Бронвис прекрасно видела, что своими словами обидела Хейда, но вместо чувства вины ощущала лишь злость и досаду. Она понимала, что нажила врага, он не простит.

— Начинай! Назови меня неблагодарной тварью, недостойной твоих благородных, изысканных чувств! Скажи, что такой дряни, готовой по первому зову бежать за любовником, просто не место среди приличных людей! Что скоро я пожалею о сделанном и сама приползу к тебе, как собачонка! Скажи! — повторяла она про себя с непонятным исступлением, но Хейд молчал.

Он ничего не ответил на ее дерзкий выпад, лишь молча посмотрел в ее золотые глаза, где нежданно закипели незваные слезы, потом поклонился и отошел, чем унизил ее больше, чем полагал. С этих пор Бронвис перестала общаться с ним, и постаралась добиться, чтобы вирды поменьше считались с Хейдом.

— Увидим, чье слово здесь значит больше! — с чувством обиды и мстительной радости думала молодая вдова.

Это случилось в разгар краткого лета, во время верховой прогулки. Высокое небо казалось на удивление синим, горячий воздух благоухал ароматом цветущих трав, щебет птиц звучал весело и беззаботно, когда кони Орма и Бронвис вдруг остановились, словно бы натолкнувшись на преграду.

В ту же минуту земля чуть заметно вздрогнула, и над лесом поднялся голубой столб. На мгновение он завис в воздухе и распался на пять лепестков, напоминая странный прекрасный цветок. Лепестки закрутились в спирали, и из них выплыл сверкающий желто-оранжевый шар. Он секунду парил в воздухе, а потом распался и осыпался пеплом.

— Что это было? — изумленно спросила красавица.

Орм не ответил, как будто не слыша ее. Его скулы покрылись нервным румянцем, пальцы вдруг задрожали, а ноздри раздулись, словно вбирая далекий неведомый запах. Его возбуждение было почти ненормальным, Бронвис ни разу не видела Орма таким.

— Что с тобой? — уже резче повторила она, но любовник не отвечал. И внезапно он ударил коня и стрелой полетел к лесной чаще. Бронвис устремилась следом за ним, но внезапно Орм осадил коня.

— Оставайся здесь! — почти грубо велел он ей.

— Почему?

— Потому что я так сказал!

В словах Орма было столько злобы и раздражения, что Бронвис смолкла, не зная, что нужно сказать. В эту минуту герой Гальдорхейма напомнил ей брата, Вальгерда. Сходство столь разных людей поразило ее.

— Орм, что с тобой? Что случилось?!

— Я сказал — ничего!

— Я же вижу…

Она не успела закончить, поскольку Орм резко ее оборвал:

— Отправляйся назад!

И он пустил коня во всю прыть. Бронвис застыла. Их первая ссора из-за двусмысленной шутки казалась теперь мимолетной размолвкой. Тогда, даже причинив боль, оттолкнув ее, он все же не был так груб.

— Я сама… В тот день я сама рассердила его, не понимая, что с ним нельзя было так поступать! Он особый, из тех, кому нужно все прощать ради счастья быть рядом с ним! — промелькнуло в ее голове. — Но сегодня!