Многоголосый нетрезвый хор выводил:

Да, пожалуй, испанский обычай пения под окном у дамы быстро приживется в этом мире…

Мои мысли прервал стук в дверь. Я замерла. Сердце заколотилось. Я могла бы и не спрашивать, кто это.

— Откройте, леди, нам нужно поговорить…

Но я затаилась, как мышь. Только почему-то снова вспомнила его поцелуй.

Стук в дверь повторился еще раз, а потом все стихло, так же, как и пение под окном…

А я подумала: «Уже второй раз Вы стучитесь в мою дверь, Ваше Высочество. А где же тогда Ваши принципы»?

Проснулась я довольно рано, но, взглянув в окно, увидела, что рыцари уже на ногах и упражняются в совершенствовании воинских навыков. Это после вчерашнего-то пира… Такое впечатление, что они совсем не знают усталости. Спустилась во двор и я.

Его Высочество с легкой насмешкой взглянул на меня:

— Леди все еще желает стать воином?

Я молча встала в строй.

— Тогда впредь не опаздывайте.

Я буркнула:

— Постараюсь.

— Да уж, постарайтесь, дисциплина для всех одинакова, — жестко произнес принц.

Я не возразила. Обижаться не на что — сама напросилась.

— Оставили бы Вы, леди, эту затею, — попросил лорд Джейд, — зачем Вам это надо?

Я взглянула на наследника и представила, как тонкие губы Его Высочества складываются в ехидную усмешку.

Ну уж, нет. Буду стоять до конца… Вот только, до какого?

И начались ежедневные тренировки. Мы носились, как угорелые. Прыгали, отжимались, боролись. Мне никаких скидок не делали. Наоборот, если лорд Трайс замечал, что напарник сражается со мной не в полную силу, то заменял его сам. При рыцарях я сжимала зубы и держалась, а потом, у себя в комнате, бросалась на кровать и ревела. Но на следующий день все равно заставляла себя выходить во двор с довольным и веселым видом.

«Ничего, Ваше Высочество, будет и на моей улице праздник», — утешала себя я.

Через несколько дней неожиданно собрался и уехал лорд Кэлс. Прощаясь, я не сдержалась, обхватила его шею и захлюпала носом.

— Ну, леди, право же не стоит… Меня жена провожает — так не рыдает, — пошутил он, — еще вернусь. Вот только разберусь с одной проблемой.

Гао начал стремительно меняться. Он на глазах увеличивался в размерах и его колючие чешуйки — иголки превращались в золотистый панцирь, очень красиво сверкавший в лучах солнца. Я любовалась драконом и заметила, что и лорд Трайс с не меньшим восхищением разглядывает его.

— Мое чудо, мой мальчик, как же быстро ты стал расти!

Глаза дракона лукаво блеснули.

Стоящий невдалеке лорд с интересом взглянул на меня:

— Леди, у Вас так принято или Вы это делаете из упрямства?

— Что именно?

— Продолжаете называть ее мальчиком.

— А кто же это, по-вашему? — изумленно вопросила я.

— Ну, по-нашему, и по ее, наверное, тоже, это — девочка. Теперь это уже всем понятно, — усмехнулся лорд.

Я хотела возмущенно возразить, но вдруг отчетливо вспомнила, что замечала смешинку в глазах дракона каждый раз, когда называла его мальчиком.

Я разозлилась:

— Вам так нравиться издеваться надо мной и ставить в глупое положение, Ваше Высочество? Не могли сказать раньше?

Трайс рассмеялся:

— Леди, а как же биология? Или Вы были плохой ученицей?

Я вспомнила свои слова и не нашлась, что возразить. Тогда я повернулась к дракону:

— И ты туда же? Не могла поправить?

А это блестящее чудо хитро прищурило свой неоновый глаз и выдало:

— А я вообще думала, Ёлка, что ты еще маленькая и не разбираешься в таких вещах!

Сначала я хотела обидеться на них обоих, но потом передумала и даже обрадовалась. Дракон-девочка ничем не хуже, чем дракон-мальчик!

В это время «золотая девочка» скромно опустила глаза и сообщила, что теперь ее следует называть Региной.

— Все верно, — сказал принц, когда я передала ему пожелание дракона, — они сами выбирают себе имя, когда подрастают.