— Узнаешь скоро. При тебе расшифровавыть буду. Анна, ты что выписываешь из латинской Библии?

— Считаю буквы. Тебе ведь подойдёт любая латынь, не обязательно книга советника?

— Подойдёт-подойдёт…

Когда епископ Дионисий явился нести утешение, процесс расшифровки был в разгаре. Немайн читает букву из письма, Анна — её соответствие. Эйра, высунув язык, пёрышком скрипит. Преосвященный от увиденной картины вспомнил последние письма друга. Даже в мелочах — разделение труда и организация. Увы, Адриан за своими духовными дочерьми теперь разве с небес присмотрит. И не защитит от трёх фурий. Разгневанных, по счастью, не на него… Хотя — лучше б растерзали, чем читать перевод тайнописной галиматьи, написанной знакомой рукой. Рукой, которую он до недавнего времени полагал пусть не дружеской, но дружественной.

Гибель друга — страшна, гибель веры — невыносима. Не в Господа. Но в надежность этого мира.

— Неужели эти бумаги нельзя прочесть по-иному?

— Попробуйте, — Немайн пожимает плечами, — вот только вряд ли что получится. Шифр примитивен — действительно сложный я бы не вскрыла на коленке. И то — переутрудилась, дело оказалось проще, чем я думала. Здесь всё просто — алфавит сдвинут на некоторое количество букв. Прочесть можно, не перебрав и тридцати вариантов. А мы-то частотный анализ делали… Преосвященный, я оскорблена! Кто-то счёл камбрийцев варварами. Такими же, как саксы. И я зря осторожничаю, говоря «кто-то». Под инструкциями нет подписи, но имя даже я назову без труда.

— Я его назвал бы и без расшифровки. Я хорошо знаю руку, писавшую эти буквы. Только складывались они обычно в иные слова. Тебе следовало сразу послать за мной.

— Мне всё равно захотелось бы прочесть скрытое. Значит, архиепископа Кентерберийского ты полагал единомышленником?

Час назад — да. Ровно до той поры, пока не ознакомился с деловитыми, рублеными фразами — сакс стал христианином, священником, иерархом — но в душе так и остался варваром. "Запомни — на весах крещение целого народа. Хвикке обещал креститься — и сделает это. Если победит." "Всякую женщину — убить. Всякого человека в сутане — убить. Проследи лично, Дионисий трусоват, ушастая богата. Могут сулить выкуп. Не забудь назначить за головы хорошую награду. Лишний святой Церкви не повредит. Особенно — считающийся нашим сторонником. Папа должен узнать о событиях предстоящей зимы от нас." Воистину апостол Хвикке!

А Немайн — ждёт слов. И сестра её ждёт. От человека — не меньше, чем от церкви Рима, которая, здесь и сейчас — он.

— До весны многое может случиться, — сказал Дионисий, — но письма святейшему престолу я напишу уже теперь. Помимо армии варваров, есть и другие способы… Что я ещё могу?

— Свидетельствовать о произошедшем перед королями, армией и народом. Остальным могу заняться и я…

Для начала — письмо Пенде Мерсийскому. Много величальных оборотов — суть короткая. Говорим Кентербери, подразумеваем — Кент. Ещё одна армия! Потом — военный совет. Немного пополнившийся — легатом над тремя сотнями рыцарей из Кередигиона. Эти пришли позже всех, сидят тихо — но непременно поддерживают Кейндрих. Зачем им сильный Дивед? Разговоры… А там, на востоке, собирается новое ополчение Хвикке. Из медвежьих углов, с союзных границ — встают, стягиваются. Кто постарше — отстаивать давнюю добычу, кто помоложе — защищать землю, на которой родился.

Результат — ничего! Пока — решили ждать гонца из Кер-Мирддина. Который мало что переменит. Да и будет ли? Сенат из таких же людей состоит.

Вечером навестили Эйлет. Героине достался дом с деревянным полом, не хуже королевского погоста. Уже ходит — но у руки на перевязи шансов нет. Даже мэтр Амвросий припечатал: высохнет. Даже пальцами не пошевелить. Про отца — уже рассказали. Тогда — приняла, как кремень, между своими — выплакалась. Разумеется, в Майни. Тут ещё Эйра влезла.

— Я тот мех прихватила… Помните?

Полмеха на троих — многовато. Но — первая чаша, пока опустела, не раз прошла по короткому кругу, и её пополняли слёзы. Женщин — но воинов. Второй — не было. Эйлет остановила руку, готовую наполнить чашу заново.

— Остальное — когда отомстим. Даже если оно превратится от старости в уксус — не будет мне слаще вина!

— И мне, — согласилась Эйра.

Посмотрели на Майни. Главная мстительница сложила руки на столе, поверх уронила голову — и посапывает себе тихонько. Эйра возмутилась: мы плачем, а она спит! Эйлет здоровой рукой выудила придавленную носиком сиды записку: "Пока не захмелела: Ивору — побудка по четвёртой ночной страже, по первой дневной быть готовыми к выступлению. Эйлет, разыскать Эмилия, Окту. Сдохните все трое — но мне нужно снабжение трёх легионов под Глостер через пять дней, и готовые лагеря по южному тракту, причём ближний — завтра к четвёртой страже. Королей и принцесс — болотом и торфяником, я сама с усами. Исполнять. Немайн."

Кто по утрам трясет за плечо или орет в ухо? Нион Вахан, легат-будильник. Впрочем, утро — понятие относительное. Кому четвертая ночная стража — утро… Сида потянулась. Сон и в уголках глаз не затаился. Несмотря на тяжелую работу, последние три дня и ночи перед битвой спала нормально. Хорошо… И что в постель уложили — хорошо, сидя спать неудобно. Вокруг кружком собралась команда, пробуждения ждет. Сестры. Ивор. Эмилий. Сейчас больше никого не нужно.

— Все, что успели — сделали. А снабжение — долгая игра. Но — работаем.

— Что с оценкой трофеев?

— Завершаем. Примерную общую сумму уже могу назвать. Нам, включая добровольцев, следует треть. Если ты готова отнести возможные неточности на счет своей доли — можно начинать выплаты. Учти, трофеи мы скупаем дешево. Зато и продаем дешево… Но дороже. Должны мы прибыль получить?

Эмилий улыбнулся. Акула рынка. Совершенно необходимая. Трудно поделить на двоих пять солидов — но можно, особенно если у обоих по топору. Кольчугу — сложнее. А шатер? Повозку? Коня?