Первым моим чувством было разочарование, потому что я уже почти что не сомневалась, что листочки спрятал Сембур, и сейчас предо мной предстанет его крупный круглый почерк. Затем, приглядевшись, я увидела, что первыми словами были "Дорогая Джейни".

Я быстро, но осторожно пролистала послание до последней страницы. Она была исписана мелким почерком примерно до середины, а ниже стояла довольно витиеватая подпись Сембура, которую я хорошо знала. Сердце у меня подпрыгнуло, когда я осознала, что бумаги в самом деле от Сембура и предназначены мне. Он писал мелко и почти что печатными буквами, линия к линии, потому что хотел, чтобы бумаг получилось как можно меньше. Он собирался их спрятать и уже решил, где именно.

Во рту у меня пересохло. Немного дрожа, я включила свет поярче, а затем вернулась к столу и взяла в руки первую страницу. И только я это сделала, как прошлое вдруг со всей силой нахлынуло на меня. Казалось, только вчера я ехала с Сембуром через горы. Все последние годы жизнь в Смон Тьанге представлялась мне бесконечно далекой, почти нереальной, но послание Сембура все в миг воскресило, словно я пробудилась от сна.

Я тряхнула головой, глубоко вздохнула и начала читать.

"Дорогая Джейни!

Сегодня тебе исполнилось восемь лет, и я решил, что вечерами буду писать историю, которая с тобой произошла. Возможно, ты никогда ее не прочтешь, не знаю. Но я ее напишу, а остальное – дело Провидения.

Твоим отцом был капитан Фрэнсис Сэксон из 1-го батальона 2-го стрелкового полка гуркхов Ее Величества королевы Виктории. Он был переведен в Джаханпур в звании полковника и там должен был принять командование войсками махараджи, которые состояли из трех рот пехоты и одной батареи артиллерии. Это имело отношение к политике, потому что одни индийские князья настроены к нам дружественно, а другие – нет. Впрочем, я не буду вдаваться в детали.

Я был единственным старшим полковым сержантом во всех гуркхских полках и уже собирался в отставку, когда твой отец спросил, не соглашусь ли я прослужить еще семь лет в качестве старшего полкового сержанта армии Джаханпура. Я обрадовался его предложению, потому что у меня не было в Англии семьи, к которой я мог бы вернуться. К тому же он был самым хорошим человеком из всех, кого я знал".

Дальше оттенок чернил немного изменился. По-видимому, Сембур на какое-то время прервал свое описание, а когда возобновил, то пользовался уже более концентрированным составом. По ходу текста я обнаружила довольно много подобных изменений. Несомненно, на изложение своего странного и страшного рассказа у Сембура ушел не один день. Я продолжила чтение:

"Махараджа был хороший и очень образованный правитель. Он, по-моему, учился в Кембридже. Его дочь звали Сароджини. Ее посылали учиться в школы Англии и Швейцарии. Их обоих народ очень любил. У нас были кое-какие неприятности со сводным братом Его Высочества, которого звали Гхош. Гхош хотел завладеть троном в Джаханпуре и попытался поднять мятеж, но твой отец быстро его подавил. Я предпочел бы, чтобы Его Высочество расстрелял Гхоша, потому что он был самый настоящий предатель, но его простили.

Джейни, я должен писать коротко. Полковник Сэксон и Сароджини полюбили друг друга. Это было что-то необыкновенное. Про такие пары говорят, что они предназначены друг другу самим Богом. У меня не хватит слов описать их любовь. Старый Мохан, то есть махараджа, ее отец, был очень рад. Из канцелярии вице-короля прислали какую-то шишку, чтобы встретиться с полковником, и он тоже был очень доволен, но твой отец на него рассердился, ведь он хотел жениться на твоей матери не из-за политики, а по любви".

Я оторвалась от письма. Полковник Сэксон – мой отец? Принцесса Сароджини – моя мать? Я вспомнила историю про то, что я – индийская принцесса, которую так хитроумно запустил в Ларкфельде в обращение мистер Лэмберт. Оказывается, в ней была большая доля истины.

Правда, он не угадал, кто из моих родителей был какой национальности.

Я перестала дрожать, но, думаю, упади в этот момент карандаш, я бы подпрыгнула на месте. Меня то разбирал смех, то к глазам подступали слезы, и чтобы успокоиться, мне пришлось прикусить нижнюю губу. Ну, не смешно ли, что Джейни Берр и впрямь оказалась индийской принцессой? Однако стоило мне подумать о Сембуре, о том, как по ночам он сидел в лачуге, которую мы называли домом, и медленно выводил слово за словом, убежденный, что правда должна быть записана, пусть даже ее никто и не обнаружит, как я готова была разрыдаться.

Я отложила прочитанную страницу и взялась за следующую.

"Кое-кто в Джаханпуре был против их брака из религиозных соображений, но твоя мама, когда была в Швейцарии, стала христианкой, а твой отец вообще довольно равнодушно относился к религии. Он сказал, что люди будут довольны, если они сыграют свадьбу и по индийскому, и по христианскому обычаю. Они так и поступили, а примерно через год родилась ты, Джейни. Тебе было пятнадцать месяцев, когда махараджа, твой дед, умер, и твоя мама стала махарани, то есть правительницей Джаханпура.