Как и в прошлый раз, многие койки были заняты, а меж ними неторопливо ходили люди в белых халатах.

– Что это? – спросил один из солдат с потрясением в голосе.

– Это – логово сверхчеловеков! – жестко сказал Петр, поднимая автомат. Один из врачей уже шел к ним, и на лице его было недоуменное выражение. Немец явно не мог поверить, что здесь могут быть чужаки.

Пронесшаяся над полом очередь сняла все его сомнения. Доктор Хагер, а это был именно он, успел испугаться, после чего рухнул на пол с расползающимся по снежно-белому халату багровым пятном.

Вслед за командиром начали стрелять и остальные диверсанты. Зал наполнился воплями и стонами раненых.

– Не жалейте никого, – сказал Петр. – Если не убить их сейчас, то потом они убьют нас.

С другого конца зала донесся хлопок пистолетного выстрела, и один из солдат захрипел, хватаясь за пробитое пулей горло. Стукнул об пол автомат, вслед за ним без шума упало тело.

– Отходим! – крикнул Петр, выпуская очередь в том направлении, откуда прозвучал выстрел.

Заворачивая за угол, он швырнул в зал гранату. Там грохнуло, и по коридору потянуло дымом.

Они успели вернуться вовремя. Наверху уже прознали о творящемся в подземелье, и с лестницы посыпались эсэсовские солдаты. Но пока их удавалось сдерживать.

– Всё готово, товарищ капитан! – заорал Сиркисян, стараясь перекричать треск очередей.

– Подпаливайте, и уходим! – рявкнул в ответ Петр и закричал, привлекая внимание тех, кто вели бой, сдерживая фашистов: – Уходим!

На бетонном полу там уже лежало несколько тел. На призыв капитана никто не отозвался: скорее всего, не услышали.

Ругаясь на чем свет стоит, Петр бросился вперед, и тут же от лифтовой шахты прилетело нечто маленькое и черное, ударилось о стену и взорвалось, швырнув в стороны десятки убийственных осколков.

Как его не задело, Петр так и не смог понять. В отчаянии он застыл на месте, глядя, как умирают его солдаты. Он так бы и стоял, наверное, дожидаясь немцев, но мелькнула мысль, что надо спасать выживших, и Петр поспешно развернулся.

Мелькала впереди спина в зеленой гимнастерке с большим пятном пота посредине, ступеньки качались под ногами, словно норовя уронить, и автомат оттягивал правую руку.

– Быстрее, быстрее! – орал Петр, ускоряя шаг. Затем за спиной что-то грохнуло, но тихо, несильно, и бегущий впереди обернулся, показав носатое, смуглое лицо:

– О черт! – сказал он, и полные губы досадливо искривились. – Не всё сработало!

Только тут Петр окончательно пришел в себя и осознал, что бегут они по подземному переходу, и сзади, скорее всего, – немцы. На мгновение он испугался, что земляной кишке этой не будет конца и им суждено навеки остаться здесь.

Сиркисян на мгновение задержался у небольшой ниши, что-то делал там, шептал по-армянски, а затем они вновь помчались вперед…

Словно могучий выдох родился за спиной. Горячее дыхание коснулось затылка Петра, а затем последовал удар невообразимой силы, швырнувший капитана Радлова вперед, и он потерял сознание.

Верхняя Австрия, окрестности замка Шаунберг

5 августа 1945 года, 6:14 – 6:27

Петр пришел в себя оттого, что на лицо ему лилась вода. Некоторое время он пытался понять, каким образом ухитрился заснуть под дождем. Потом поток иссяк, и чей-то голос произнес неестественно громко:

– Ого, кажется, пошевелился.

А другой, смутно знакомый, позвал громко:

– Товарищ капитан! Вы слышитэ нас?

Петр попытался открыть глаза, но веки оказались неимоверно тяжелы, словно вместо них поставили бронированные заслонки. Поднять их удалось только со второй попытки.

– О, смотрит! – радостно провозгласил кто-то, и Петр увидел над собой смуглое лицо с глазами-щелочками.

Некоторое время он смотрел на это лицо, а затем как-то сразу осознал свое тело. Понял, что лежит на чем-то холодном, что голова болит, а нос щекочет запах свежей травы.

– Товарищ капитан! – смуглое лицо отодвинулось в сторону, и на его месте возникло другое, с большим носом, делающим его обладателя похожим на орла. У этого глаза были черные и пронзительные.

– Сиркисян? – попробовал спросить Петр, и, к его удивлению, вопрос прозвучал вполне внятно.