Маргарет вышла из дома очень неохотно и с тяжелым сердцем. Но долгая прогулка, да и суета милтонской улицы приободрили ее, прежде чем она дошла до первого поворота. Вскоре ее походка вновь стала легкой и стремительной, а губы заалели. Она стала обращать внимание на то, что происходило вокруг, полностью отрешившись от своих мыслей. Прежде всего, Маргарет заметила, что сегодня на улицах много праздношатающихся: мужчины, засунув руки в карманы, прохаживались по улице, молодые девушки, собравшись вместе, громко смеялись и разговаривали, очевидно находясь в приподнятом настроении, словно опьяненные свободой. Люди дурного нрава околачивались возле ступенек пивных, куря и довольно бесцеремонно обсуждая каждого прохожего. Маргарет это совсем не понравилось. Сначала она намеревалась прогуляться по полям, расположенным за городом, но теперь решила навестить Бесси Хиггинс. Эта прогулка не будет настолько живительной, как загородная, но все же, возможно, пойдет ей на пользу.

Когда она вошла, Николас Хиггинс сидел у огня и курил. Бесси качалась в своем кресле.

Николас вынул трубку изо рта и, поднявшись, подвинул свой стул Маргарет. Он стоял у камина и слушал, как гостья расспрашивала Бесси о ее здоровье.

–  У нее слишком подавленное настроение, но чувствует она себя лучше, - сказал он Маргарет.
–  Ей не нравится эта забастовка. Она бы много отдала за то, чтобы мы успокоились.

–  Это третья забастовка, которую я вижу, - сказала Бесси, вздыхая, как будто это было лучшим объяснением.

–  Ну, третий раз окупит все. Вот увидите, мы пошлем к черту хозяев на этот раз. Вот увидите, они еще придут и попросят нас вернуться на работу за плату, которую мы требуем. Так и будет. Прежде не все шло гладко, я согласен, но на этот раз мы подготовились очень серьезно.

–  Почему вы бастуете? — спросила Маргарет.
–  Забастовка - это прекращение работы до тех пор, пока вы не получите требуемый заработок, не так ли? Вы не должны удивляться моему невежеству, там, откуда я приехала, я никогда не слышала о забастовке.

–  Как бы я хотела оказаться там, - сказала Бесси уныло.
–  Я смертельно устала от забастовок. Это последняя забастовка в моей жизни. До того, как она закончится, я буду в Великом Граде - Святом Иерусалиме.

–  Она все время об этом говорит и совсем не хочет думать о нашем грешном мире. Но я и так сделаю все, что могу. Я думаю, лучше синица в руке, чем журавль в небе. Поэтому мы с ней никак не можем сойтись насчет этой забастовки.

–  Но, - сказала Маргарет, - если у нас на юге наемные рабочие будут бастовать, то хлеб не будет посеян, сено не будет убрано, а урожай не будет собран.

–  Ну и что?
–  спокойно сказал Николас.

–  В этом случае, - продолжила она, - что будет с фермерами?

Он выпустил дым.

– Я полагаю, им нужно либо бросить свои фермы, либо предложить работникам справедливый заработок.

–  А что, если они просто не смогут? Они не смогут бросить свои фермы в одночасье. А если у них не будет ни сена, ни зерна, чтобы продать в этом году, тогда откуда у них появятся деньги, чтобы заплатить работникам?

Продолжая пускать дым, он наконец сказал:

–  Я ничего не знаю о жизни на юге. Я слышал, ваши работники - просто кучка слабаков. Они страдают от голода. Но они слишком носятся со своим страданием и не хотят увидеть, когда их надувают. Здесь же совсем не так. Мы знаем, когда нас надувают, и у нас много сил. Мы просто останавливаем свои ткацкие станки и говорим: - «Вы можете уморить нас голодом, но вы не обманете нас, хозяева!» И будь они прокляты, в этот раз у них ничего не выйдет!

–  Я хотела бы жить на юге, - повторила Бесси.

–  Там жизнь тоже не легка, - сказала Маргарет.
–  Везде есть горе, которое нужно терпеть. Есть очень тяжелый труд, который нужно выдержать, но очень мало еды, чтобы восстановить силы.

–  Но этот труд на открытом воздухе, - возразила Бесси.
–  И вдали от этого бесконечного, бесконечного шума и противной жары.

–  Иногда там идет сильный дождь, а иногда ужасно холодно. Молодые достаточно выносливы, но пожилые мучаются от ревматизма, сгибаются и увядают раньше времени. И все же они должны работать по-прежнему или идти в работный дом.

–  Я думала, вам нравилось жить на юге.

–  Так и есть, - ответила Маргарет, чуть улыбаясь, поскольку поняла, что ее поймали на собственных словах.
–  Я только имела в виду, Бесси, что в этом мире везде есть и хорошее, и плохое. И раз уж ты чувствуешь себя несчастной здесь, я думаю, что будет справедливо рассказать тебе, что там тоже есть несчастные.

–  Вы сказали, они там никогда не бастуют? — неожиданно спросил Николас.

–  Нет!
– ответила Маргарет.
–  Я думаю, что для этого у них слишком много здравого смысла.