Джонс был хорошим бизнесменом. Почувствовав конъюнктуру рынка духовности, он расклеили по городу афиши с рекламой самого себя — проповедник, пророк, целитель.

Если обычные протестантские церкви вели свои службы традиционно, сочетая песнопения и нравоучения, то Джонс все построил по-другому. «Народный Храм» стал местом, где каждый, кому не повезло в жизни, мог получить не только духовную поддержку словом, но и пищу, и кров, и редкую возможность найти друга в чужом городе, и работу.

Дешевые рабочие руки требовались на небольших заводиках, основанных Джонсом, откуда деньги стекались в «Народный храм».

Процветание общины привлекло и зажиточную публику. В итоге, «Народный Храм» стал едва ли не самой богатой общиной Индианаполиса с хором в сто голосов и пляшущими толпами по праздникам.

Тем временем, Джонс расширял свою деятельность. «Народный Храм» вошел в политику. Проповедник то проводил демонстрации, ратующие за равноправие в жилищной политике, то присоединялся к маршам протеста «новых левых», то писал петиции в муниципалитет и Конгресс США. Вскоре энергичный проповедник стал видной политической фигурой в городе.

В 1961 году его назначили председателем городской комиссии по гражданским правам.

Появились и приметы нового социального статуса Джонса: туфли из крокодиловой кои, бриллиантовые перстни, золотые запонки, часы «Ролекс». В начале шестидесятых он уже не появляется без помощников и телохранителей. Причем только белых. Чернокожие для него оставались только паствой.

Основной доход напрямую зависел от увеличения числа прихожан. Наряду с обычными пожертвованиями проводились подписные кампании, когда члены общины передавали на нужды церкви свой заработок или пособие, а то и карточки социального страхования. Некоторые доходили в своем рвении так далеко, что переписывали на Джонса свою недвижимость и ценные бумаги.

Основным коньком Джонса было «исцеление верой». Как и прочие массовые целители до и после Джонса, он умело нагнетал религиозную истерию, на фоне которой ему сходили с рук все трюки, которыми дурачили легковерную публику. Специально нанятые люди разыгрывали роль калек, а потом, якобы исцеленные Джонсом, отбрасывали прочь костыли или выскакивали из инвалидных колясок. На Джонса также работали тайные осведомители, которые фиксировали все, что, говорится в шутку или с глазу на глаз. И каково же было удивление доверчивого прихожанина, когда его имя, вместе с тайными помыслами, произносилось с кафедры в назидание прочим.

В конце концов, Индианаполис стал проповеднику тесен. Доходы стали уменьшаться, пошли слухи, что в «Народном Храме» обирают до нитки. Городские власти стали неодобрительно посматривать на безудержный поток рекламы, кричащей, что преподобный Джонс лечит от рака, туберкулеза, сердечно-сосудистых заболеваний и всей медицинской энциклопедии. Пошли и первые неудачи с исцелением.

Джонсу вовремя явилось откровение свыше. Оказывается, сам Господь Бог явился ему и предупредил, что скоро произойдет ядерный взрыв, после которого на земле мало что уцелеет. Для праведников останутся нетронутыми два места — Белу-Оризонти в Бразилии (там Джонс побывал в 1962 году) и Юкию в Калифорнии, что в ста милях от Калифорнии. Юкия оказалась поближе, и Джонс с сотней самых верных своих последователей отправился туда. Караван машин и микроавтобусов в главе с черным «кадиллаком», разукрашенный плакатами и гирляндами и сопровождающийся нескончаемым пением молитв — это было незабываемое зрелище для очевидцев.

Джонс ни с кем не собирался делиться властью. Сразу же после переезда в Калифорнию он основал новый «Храм», четко давая знать прихожанам, кто в нем настоящий и единственный хозяин. Распаляясь во время обличительных речей, он запросто швырял Библию на пол, крича при этом собравшимся: «Слишком многие смотрят на ЭТО, а не на МЕНЯ!»

Теперь он стал разыгрывать роль Отца — предводителя, которого преследуют неведомые, тайные враги «Храма». Тема преследования стала его навязчивой идеей. После убийства Мартина Лютера Кинга в 1968 году, Джонс напугал прихожан таким спектаклем: во время воскресной проповеди он упал на алтарь, облитый кровью цыпленка и закричал, что в него стреляли.

Собравшихся охватила паника, кто-то кричал, кто-то вздевал руки, а «Отец» бился в конвульсиях. Впрочем, при этом он не забывал читать молитвы. Это его «спасло». Когда он вскочил на ноги, чудесным образом исцеленный, публика заревела от восторга.

В Юкии проповеднику было неспокойно. Он превратил свою общину в лагерь, где избранных обучали стрельбе, навыкам самообороны и искусству выживания в экстремальных условиях.

Через некоторое время Джонс переместил «Храм» в Сан-Франциско, где у него ушло более полумиллиона долларов на переделку бывшего «Масонского дома» в районе, где жили чернокожие. Буквально в двух шагах от храма находился штаб экстремальной группировки «черных пантер».

Индианаполисский вариант разыгрывался в более крупном масштабе: Сан-Франциско предоставлял больше возможностей для вербовки неофитов.

По воскресным дням на богослужениях негде было упасть яблоку. Джонс с небывалым дотоле размахом занялся благотворительностью: он устраивал бесплатные обеды, открывал приюты для бездомных, которые затем отрабатывали свой хлеб, работая на предприятиях «Храма». Джонс открыл венерологическую клинику, больницу для наркоманов, а также наладил попечительство над престарелыми и детьми.