Вооруженная передовой советской военной наукой. Красная Армия полностью развенчала пресловутую доктрину немецких генералов, перед которой долгое время преклонялись военные специалисты многих стран.

:В результате Сталинградской победы Красная Армия прочно захватила стратегическую инициативу и перешла в общее наступление на огромном фронте от Ленинграда до предгорий Кавказа.

В период разгрома окруженной группировки врага в небе Сталинграда с рассвета дотемна шли напряженные воздушные бои.

Генерал Алексеев правильно предвидел: для снабжения находившихся в «котле» войск немецкое командование сосредоточило почти всю свою транспортную авиацию, сняв для этого самолеты с воздушных линий Берлин – Париж и Берлин – Рим. На транспортные самолеты были посажены лучшие инструкторы летных школ Германии.

Все это напоминало лихорадочные действия зарвавшегося игрока.

Становится известно, что немецкие соединения в «котле» начинают перегруппировку, создавая группу прорыва окружения. Немецкое командование отдало приказ: уничтожить, сжечь или привести в негодность излишки снаряжения и военного имущества, поврежденные танки, пушки, грузовики, средства связи, запасы обмундирования, документы. Это была агония перед бесславным концом.

На Котельниковском плацдарме приказом Гитлера создана группа армий «Дон». Главнокомандующим группой назначен Эрих фон Манштейн. Ее задача – восстановить положение и деблокировать армию Паулюса,

К нам в руки попадает приказ Паулюса по армии. «Солдаты 6-й армии!

Армия окружена, но не по вашей вине. Вы всегда стойко держались даже тогда, когда враг у вас за спиной. Своей цели – вас уничтожить – он не добьется. Много еще я должен потребовать от вас: вы должны преодолеть все' трудности и лишения, в мороз и холод выстоять и биться с любыми численно превосходящими силами противника! Фюрер обещал нам помощь. Вы должны драться до тез пор, пока не победим. Поэтому держитесь. Фюрер нам поможет».

И фюрер из кожи лез, чтобы помочь своим обреченным дивизиям. Ежедневно тяжело груженные самолеты Ю-52 направляются к «котлу». Они везут боеприпасы, продовольствие. Но большая часть грузов не доходит до места назначения.

Попытка германского командования снабжать армию Паулюса по воздуху окончилась полным провалом. Советские летчики надежно блокировали «котел». Представитель Ставки по авиации – командующий ВВС Красной Армии генерал-лейтенант А. А. Новиков – издал специальную директиву по организации воздушной блокады вражеской группировки. Основное ее требование было сформулировано предельно просто: «Уничтожение транспортных самолетов противника считать основной задачей».

Немецкие транспорты упрямо лезли к «котлу», а истребители били и били их. Мы расстреливали самолеты, и они огромными факелами валились на землю. Это была месть. Это было ликование. Кончились дни отступления. Теперь наш праздник.

Летчики, штурманы, техники, воины авиационного тыла не жалели сил, чтобы вырвать у врага победу. В дни боев над окруженной группировкой немецких войск по всем фронтам прогремело имя летчика-штурмовика, славного сына казахского народа Нуркена Абдирова. Летчик Абдиров был подбит во время штурмовки вражеских позиций. Самолет Абдирова загорелся. И тогда, собрав свою волга в кулак, летчик решил повторить подвиг капитана Гастелло: он направил горящую машину прямо в скопление вражеских танков. Тяжелый взрыв разметал вражеские машины, изготовившиеся для боя.

Примеров самопожертвования, героизма можно привести множество.

За время ликвидации окруженной группировки вражеская авиация понесла огромный урон. В воздушных боях были разгромлены лучшие летные части фашистской Германии. Там она потеряла своих опытных летчиков и штурманов. После Сталинграда в военно-воздушных силах Германии стал ощущаться недостаток в летчиках. Ликвидировать его противник не смог до конца войны.

…Знакомая мне «девятка» неутомимо сновала в беспорядочном бою. Бои стали обычным явлением на подходах к границам сталинградского «котла». В морозном небе далеко-далеко протянулись три дымовых хвоста – последний путь горящих машин. Бой не ослабевал ни на минуту.

Торопясь на смену эскадрилье, в составе которой на неутомимой «девятке» дрался Володя Микоян, мы с ходу врезались в беспорядочный строй «мессершмиттов» и «лавочкиных».

На моих глазах «девятка» с ястребиного захода атаковала вражескую машину, и еще один дымный след потянулся к земле. В этом хаосе беспрерывных пушечных и пулеметных очередей трудно было решить, правильно ли выбран тот или иной маневр. Не мудрено было получить шальную очередь или попасть под огонь своего же товарища. Я заметил, что, выходя из атаки, «девятка» как будто потеряла маневренность. Поврежден мотор? Или ранен летчик? Во всяком случае, с этого момента я старался быть поближе, чтобы в нужный момент прикрыть пострадавшего товарища.

На поврежденном самолете Володя устремился в новую атаку, пристроившись за вражеской машиной. Но я заметил, что следом за ним увязался «мессершмитт».

«Девятка» выписывала сложнейшие фигуры, ни на шаг не отставая от намеченной жертвы. Немец свечой вверх – «девятка» за ним, немец в вираж – «девятка» как привязанная. Но следом за самолетом Володи Микояна все это сплетение фигур выписывал и пристроившийся к нему «мессершмитт», а уж за ним и я. Такой каруселью мы и носились в стылом зимнем небе над Волгой. Оглушительно ревели моторы, но огня никто не открывал. Каждый из летчиков старался «увидеть в прицеле заклепки вражеской машины».