– Ежели что, – сказал я Марье на прощанье, – уезжай отсюда без оглядки. И запомни – вечером ты меня не видела и вдвоем мы никуда не ездили. Стой на этом, даже если тебя будут пытать.

– Что значит – "ежели что"?

– А то и значит, – ответил я сердито. – Если начнется стрельба, подожди, скажем, пятнадцать минут и сваливай. Поезжай не быстро, чтобы не подумали, будто ты рвешь когти с места происшествия. Поставишь машину потихоньку в гараж – и на боковую. Если все-таки докопаются, что ты куда-то ездила среди ночи, придумай что-нибудь. Ты ведь у меня умница. Все ясно?

– Не совсем. Разве намечается какое-то происшествие? По-моему, разговор был о том, что вы намереваетесь лишь посмотреть…

– Эти смотрины могут закончиться кровопусканием. Пока только неизвестно кому. Очень хочется, чтобы чаша сия меня миновала.

Мне вовремя вспомнилось, что я теперь не диверсант-ликвидатор высокой квалификации по прозвищу Волкодав, а обычный предприниматель, опасающийся не только за судьбу своей фирмы, но и за свою жизнь.

– А вдруг вас убьют… – упавшим голосом сказала Марья.

В ее глазах притаилось что-то непонятное; то ли она и впрямь беспокоилась за меня, то ли просчитывала очередную финансовую комбинацию, в которой мне уже не было места.

– Убьют – закопаешь. На это у фирмы денег точно хватит. А если серьезно, то не каркай. Думай о чемнибудь хорошем. И последнее: дверки машины держи заблокированными, стекло низко не опускай, ключ должен быть на старте, свой газовый пистолет положи на сидение – чтобы, в случае чего, не замешкалась.

Все, я ушел…

Она что-то сказала мне вслед, – наверное, дежурную фразу типа "Ни пуха, ни пера" или "Скатертью дорожка" (это если у нее за пазухой для меня камень припасен), но я не расслышал. Все мои мысли и чувства были устремлены вперед.

Нет, скорее наоборот: я хотел подобраться к даче "клиента" задами.

Как я и ожидал, тыл дачи оказался пусть и не проходным двором, но вполне преодолимым препятствием.

Доски забора держались некрепко, но я не хотел оставлять следов, поэтому разбежался, подпрыгнул, и, уцепившись руками за верх ограждения, одним махом перекинул тело на другую сторону.

Мягко и бесшумно приземлившись, я невольно подумал – не без самодовольства: "Есть еще порох в пороховницах…". И тут же осадил себя – не рисуйся прежде времени.

Я не шел между деревьями, а скользил, плыл, – так, как меня натаскивали в спецучебках, и как доводилось все это проделывать не один раз в боевой обстановке. Теперь я был призраком, фантомом.

Темнота стояла, хоть глаз выколи, но у меня был свой маяк – фонарь на углу какой-то хозяйской постройки, очень похожей на конюшню.

Время от времени я приседал и аккуратно исследовал подозрительные участки лезвием кухонного ножа. На мою удачу, "клиент" не решился (или не догадался) заминировать подходы к даче хотя бы петардами.

Не было и растяжек с пиропатронами.

Я знал, что некоторые особо подозрительные нувориши (особенно те, кто опасались "заказа") устраивали на очень высоком профессиональном уровне ловушки с фейерверками. Попав в огненное кольцо, мало кто мог выбраться из него целым и невредимым.

С другой стороны мне такая беспечность "клиента" показалась подозрительной. Чрезвычайная легкость, с которой я проник на территорию дачного участка, ни в коей мере не усыпила мою бдительность.

Я оказался прав.

Не знаю, каким чувством – седьмым, восьмым, а может, двадцатым – я уловил в темноте среди жидких кустиков какое-то движение. Я сначала застыл на месте в полной неподвижности, а затем, выставив нож вперед, как копье, опустился на корточки.

Ну конечно же, этого и следовало ждать. Я уже достаточно близко подошел к даче, и свет фонарей, освещавших двор и фасад, с низкой позиции послужил мне экраном.

И на этом экране достаточно четко вырисовалась мощная, приземистая фигура сторожевого пса – уж не знаю, какой породы.

Песик – чтоб он сдох! – явно что-то учуял. Или кого-то. Но пока соображал, как ему поступить, – залаять или без особого шума вцепиться непрошеному гостю в глотку.

Наверное, второй вариант ему понравился больше.

Неторопливо, даже вразвалку, – как борец перед схваткой на ковре – пес двинулся вперед. В моем направлении.

Вот сволочь! – прошептал я в отчаянии. Бежать поздно, а сражаться… – кто его знает, что это за зверь.

Хорошо, если пес не шибко обучен сторожевым премудростям. А если его специально натаскивали охоте на человека?