И кулак рыцаря с грохотом стукнулся в грудь.

— И я даю обет отправиться в Фэйрилэнд! — Очередной жаждущий подвигов рыцарь, едва не падая, воздел себя во весь рост и гордо поставил ходящую ходуном голову на длинной шее. — Во славу…

— Ну что, покажем эти выскочкам, что такое настоящие мужчины? — тихо спросил Хаук.

Ивар вздохнул, с ужасом ощущая, что возвращение на драккар откладывается на неопределенный срок. Опять придется мотаться по лесам, ломать ноги по завалам или стирать задницу в седле. Рисковать собственной жизнью. И ради чего? Ради того лишь, чтобы доказать себе и другим, что ты чего-то стоишь…

— Покажем, — уверенно сказал он, а вслед за ним согласились и остальные.

— Я, конунг Хаук по прозвищу Лед, — сильный голос предводителя викингов легко перекрыл гомон в пиршественном зале, — обещаю доставить котел Ундри сюда, в замок Камелот, не позже чем через месяц.

Наступила такая тишина, что жужжание мухи, кружащейся над лужей пива у самого пола, показалось оглушительно громким. Глаза смотрящих на викингов людей были вытаращены, в них читалось дикое изумление. Ланселот Озерный медленно багровел.

Ивару показалось, что сзади, за толстой стеной, кто-то издевательски хихикнул.

— Хорошо, — проговорил Артур и обернулся туда, где пустовало место Мерлина. Видно было, что королю очень хочется посоветоваться с друидом. — Я принимаю обеты всех, кто их принес. Исполнение обета кем-то из собравшихся снимает обязательство со всех остальных, если же…

Дальше Ивар уже не слушал. Он спешно догрызал поросенка, с горечью осознавая, что поесть так же хорошо ему удастся не скоро.

— Узнать бы теперь еще, в какую сторону ехать? — спросил Хаук, когда Камелот скрылся за деревьями.

Викинги покинули замок ранним утром, когда рыцари, сраженные выпитым вчера пивом, крепко спали. Проснутся и схватятся за головы, вспомнив данные сгоряча обещания. Но честь дороже всего, и выедут, болезные, под открытое небо, страдая тяжким похмельем…

У Ивара и самого слегка гудела голова.

— Да не знаю, — честно отозвался Арнвид, пожав плечами. — Я вчера с одним друидом толковал: где, мол, эта ваша Страна Чар? А он мне в ответ: вход в нее везде, где найдете. Так и не сказал, паскуда, куда ехать! Может, руны вопросить?

— Спрашивай, — кивнул конунг.

Со своими плашками эриль возился недолго. Вытащил одну и сморщился, точно от зубной боли.

— Ну что? — спросил нетерпеливый Нерейд.

— Все плохо, — мрачным голосом отозвался Арнвид. — Выпала нам руна, означающая лед. Ждут нас впереди тяжкие испытания, холод и прочие безобразия. А также…

— А ехать-то куда? — прервал пророческие излияния практичный Торир.

— На север, — обреченно вздохнул эриль, потирая лысину.

— Клянусь бородой Одина, не самое плохое направление. — Хаук пришпорил коня. — Вперед.

До самого вечера пробирались глухими, безлюдными лесами. Над головой шумели кроны деревьев, пели в листве невидимые птицы, хрустел под копытами валежник. Несколько раз встречались празднично-зеленые пятна болот, от которых тянуло горьким запахом багульника.

Когда невидимое за деревьями солнце спустилось к горизонту и меж стволами начал сгущаться сумрак, заросли орешника, казавшиеся бесконечными, вдруг раздвинулись и впереди обнаружилась торная дорога, идущая с запада на восток.

— Ничего себе! — обрадовался Нерейд и тут же замер, прислушиваясь.

— Один всадник, — сказал он через мгновение, — либо тяжело нагружен, либо сам очень велик,

— Все назад, — приказал Хаук. — Приготовить оружие.

Викинги укрылись в кустах. Лошадей отвели подальше, а сами, спешившись, затаились. Заскрипела натягиваемая на лук Нерейда тетива, мрачно сверкнули в полумраке топоры Торира. Ивар обнажил меч, чувствуя в ладони надежную твердость рукояти.

Теперь топот копыт слышали уже все. Он медленно приближался с запада.

Колыхнулись ветви, что-то мелькнуло среди стволов. Ивар затаил дыхание.

По лесной дороге на могучем черном жеребце ехал рыцарь Тристан, тот из паладинов короля Артура, которого в последние дни не было в Камелоте. Щит висел на седельном крюке, равно как и длинный меч, а перед воином, почти утонув в его могучих руках, сидела крохотная женщина в длинном белом платье. На худеньком личике сияли большие зеленые глаза, похожие на изумруды, а светлые как лен волосы почти светились, разгоняя лесной полумрак.

— Тристан из Лионессе и Изольда Ирландская, жена короля Марка, — прошептал Арнвид, когда парочка проехала мимо. — Любовь, о которой поют барды по всему Бретланду…