Торир виновато хмыкнул и покосился на свои топоры. Ивар поспешно сунул меч в ножны.

— Ладно, поехали, — буркнул, конунг. — У них своя дорога, у нас — своя. Пора искать место для ночлега.

Но не успели викинги перебраться через дорогу, как с запада вновь донесся стук копыт. На этот раз тех, кто ехал, было много, и они гнали, не жалея коней.

— Вновь спрячемся? — предположил Арнвид.

— Подождем, — спокойно ответил Хаук, и ладонь его упала на рукоять меча.

Дорога озарилась светом факелов, раздалось звонкое лошадиное ржание, и прямо на викингов, перегородивших путь, выскочил отряд человек в десять. Все они были вооружены, и у всех на щитах был герб — одинокая башня.

— Кто вы такие? — закричал предводитель, рыжие длинные усы которого делали его похожим на таракана. — Немедленно скажите, не проезжал ли здесь рыцарь, везущий в седле женщину?

— А вам на что? — невозмутимо поинтересовался Хаук.

— Мы — воины правителя Корнвалии Марка! — подбоченился рыжеусый. — Преследуем злокозненного рыцаря, бесчестным образом похитившего жену короля, прекрасную Изольду! Все живущие на землях короля Артура должны оказывать нам всяческое содействие…

— Мы не живем на землях короля Артура! — резким голосом сказал вдруг Торир и взмахнул рукой.

Что-то стремительное сверкнуло в свете факелов, раздался металлический звон, и усатый предводитель воинов короля Марка свалился с коня. Он был жив — посланный с убийственной меткостью топор лишь оглушил его, ударив обухом.

— Удар за удар, — проговорил Торир с улыбкой и бросил второй топор. Еще один всадник с башней на щите брякнулся с коня, потеряв создание. Прочие обнажили оружие.

— Что ты делаешь, ради Херьяна? — поинтересовался конунг, извлекая меч из ножен.

— Потом объясню. — Топор в Глазу махнул рукой. — Постарайтесь только их не убивать, а обезоружить!

— Скажи об этом Кари! — крикнул Хаук, и два отряда столкнулись.

Викингам было в новинку сражаться верхом, и Ивар едва не слетел с седла после первого же удара. Отмахнулся как попало, с удивлением ощутил, что куда-то попал. Услышал раздраженное ржание и полузадушенный вопль. Когда Ивар восстановил равновесие, то выяснилось, что конь его противника куда-то делся, а сам воин лежит на спине, потешно дрыгая ногами.

Один за другим гасли факелы, лязг стали заставлял в испуге умолкать лесных птиц, разъяренным вепрем ревел Вемунд, Кари каждым ударом сшибал на землю по человеку, а затем вдруг все кончилось.

— Зажгите кто-нибудь свет, — приказал Хаук.

Стукнуло кресало, и в ладонях Арнвида зажил новой жизнью только что потухший факел. Багровый мечущийся свет вырвал из тьмы воинов короля Марка. Все они лежали на земле — кто раненый, кто оглушенный, но на их лицах застыло выражение крайнего изумления.

— Ивар, Нерейд, свяжите их, не очень сильно, чтобы к утру развязались, — приказал конунг и повернулся к Ториру, — а теперь объясни, что ты здесь устроил.

Ивар переворачивал податливые тела, ловко обматывал веревкой запястья и лодыжки, вязал узлы, которых за время плавания на драккаре узнал множество, а краем глаза наблюдал за происходящим около единственного факела.

Топор в Глазу набычился, прыщи на его лице побагровели, видно было, что каждое слово дается тощему викингу со значительным напряжением сил.

— Ты знаешь, конунг, я очень редко промахиваюсь, — проговорил он.

— Да, — кивнул Хаук.! — За те годы, что ты плаваешь со мной, такое было два раза.

— Но мой топор, брошенный в рыцаря по имени Тристан, не смог оборвать его жизнь. — Торир скривился. — Похоже, что сама судьба уберегла его от гибели.

— Было такое, — подтвердил Вемунд, зевая во всю глотку. — Во время штурма. Там, в замке Черного Рыцаря.

— И вот судьба опять сводит меня с Тристаном, и в тот момент, когда рыцарю нужна помощь. — Молчаливый обычно Топор в Глазу в этот раз превзошел самого себя. — Раз уж Норны судили, что Тристан должен жить, то почему бы мне не помочь судьбе? Не отвести от рыцаря смерть?

— Я понял тебя. — В свете факела лицо конунга казалось очень-очень старым. — Ты решил сыграть с судьбой. Смотри, как бы она тебя не перехитрила. А теперь едем. Нам еще нужно подыскать место для ночлега.

Замок возник посреди леса стремительно, точно гриб после теплого летнего дождя. Только что вокруг тянулась непролазная чащоба, и вот на тебе — высокие стены четырехугольником вознеслись на берегу прозрачной речки, торчит мрачная громада центральной башни, вокруг — вырубка, сделанная по всем правилам военного искусства.

Видны также распахнутые ворота, около которых замер всего один стражник.

Викинги разглядывали укрепление, благоразумно не покидая убежища в густом сосняке.