– Павлины! – высказал догадку кто-то.

– Ага, мавлины, – кивнул рассказчик, – так они и назывались. Ну слез я с коня, и повела меня та красотка в дом, большой, весь в колоннах! Внутри лепота, пол мраморный, чисто! Ну я и решил сразу показать, кто теперь тут хозяин! Мало ли что она колдунья, зато я мужик! Грохнул кулаком по стене и завопил: «А подать сюда пива!»

– А она тебя после этого в мышь не превратила? – улыбаясь до ушей, спросил Гудрёд.

– Меня – в мышь? – Нерейд горделиво расправил плечи. – Да я достоин только облика могучего льва! Ну не в мышь, а в лягушку, и ненадолго… – закончил он совсем тихо. – С этого-то личностная несовместимость и началась! Кому понравится квакать и мух есть?

– Ох заливает! – сказал Ивар сидящему рядом Ингь-яльду.

– Точно! – отозвался тот. – То ли еще будет! Нерейд тем временем совсем разошелся.

– Эти мухи такая гадость! – заявил он. – Когда я вновь человеком стал, то, естественно, слегка поутих. Позволил даже себя вымыть и причесать, – тут на лице викинга промелькнуло отвращение – куда большее, чем при упоминании о мухах, но совместная жизнь у нас все равно не получилась..

– Что, жабой тебе быть не понравилось? – поинтересовался, Кари, недоуменно хлопая ресницами.

– Нет, – Нерейд вздохнул, – ей не понравилось, что я кладу ноги на стол во время обеда, что пью слишком много пива, не умею петь любовные песни, не уважаю ее маманю, не разбираюсь в разведении гладиолусов, ну и еще сотни две всяких вещей! Так что мы решили расстаться по взаимному согласию!

– Тебе повезло, что это расставание не завершилось для тебя в яме со скорпионами! – изрек джинн, висевший над задними рядами слушателей. – Пери славятся своей мстительностью!

– Зато я не злопамятный! – усмехнулся Нерейд. – Сделаю зло – и забуду!

Викинги и русичи дружно расхохотались.

– Ладно, – прервал веселье Бузислар, – время позднее, а завтра с рассветом в путь. Отправляйтесь-ка спать. А тебе, Нерейд, как отдыхавшему в последние дни, придется сегодня сторожить…

Самодовольство на лице Болтуна тут же сменилось величайшим ужасом, словно викингу предложили вновь питаться мухами, причем исключительно дохлыми.

Проход в другой мир вновь вел сквозь скалу, только цвет ее был не темно-синий, а алый, оттенка запекшейся крови. Приблизившись вплотную к каменной глыбе, Ивар почувствовал, что мир вокруг поплыл. Опалило голову, но неприятное ощущение тут же исчезло.

Он сидел все на той же лошади, но горы вокруг были совсем иные – обычные, сглаженные, а в небе висел привычный золотой кругляш солнца.

Они вернулись в человеческий мир.

– Что там сипел этот ибн-Дауд? – осведомился Ма-нуил, когда все люди каравана перешли из одного мира в другой. – До Багдада десять дней на юг?

– Истинно так! – гаркнул высунувшийся из меха джинн. Лицо его сияло довольством, будто морда лисы, пробравшейся в курятник. – Правитель никогда не ошибается!

– А ты еще здесь? – спросил Бузислав. – А я так надеялся, что ты застрянешь в скале!

– Не дождетесь! – сурово рыкнул джинн, вращаясь в воздухе, точно листок, подхваченный вихрем. – Спасибо вам, о доблестные воины, чьи судьбы отмечены самим Аллахом! Вы выполнили мое желание, и я не останусь в долгу. Если вы попадете в смертельную опасность, то вам стоит только потереть тот бурдюк, который долгое время служил мне убежищем, и я тут же явлюсь, пусть даже с другого конца света! Клянусь престолом Сулеймана ибн-Дауда!

– Не клянись, идучи на рать, а клянись, идучи с рати! – изрек загадочную фразу Бузислав. – Не сомневайся, как-нибудь мы проверим твою клятву!

– Да будет благосклонна к вам судьба! – И джинн, описав красивый пируэт, стремительно взвился в вышину.

Некоторое время сверкающая точка мелькала меж облаками, но затем пропала и она.

– Ну и змеюка! – В возгласе Гудрёда сквозило неподдельное изумление, и Ивар невольно посмотрел в ту сторону, куда указывал молодой воин.

Свернувшись на камне, за людьми невозмутимо наблюдала толстенная змея, покрытая зелеными и желтыми пятнами. До Мангаса ей было далеко, но все же размеры ее впечатляли.

– Хватит по сторонам пялиться! – заметил Нерейд, который за последние дни перепачкался и обрел прежний залихватский вид. – А то брякнешься опять в болото, доставай тебя потом…

Слова рыжего викинга не были лишены смысла. Тропа, по которой двигался караван, вывела его вовсе не в пустыню, как ожидал Ивар, а в бескрайние, тянущиеся на юг топи. В первый же день путешествия по ним Гудрёд загляделся на что-то, а лошадь его поскользнулась. Молодой викинг вылетел из седла и с плеском погрузился в яму с зеленой, вонючей водой.