— Я не знаю, в какую ты церковь ходил, — проговорил Олег, хотя Конырев в общем-то ответа не требовал, больше говорил для себя, размышлял вслух.

— Вот она, моя церковь теперь, — Шейх осмотрелся и облегчённо вздохнул. — И ничего не нужно просить. Всё приходит само. Хлеба не надо, могу травкой питаться, орешками, ягодами, мне на пользу.

— Если бы не знал тебя, можно подумать, ты сошёл с ума.

— Спасибо, Зимогор…

Чёрный от угля и сажи, в прожжённых брюках и почему-то босой, он пошёл к маскировочным сетям и чудом не столкнулся с Ангелом — разошлись в полуметре друг от друга — и страж секретов даже не взглянул на него, вероятно, приняв за рабочего партии.

Зимогор встрепенулся, когда увидел, как работяги потащили первые ящики с керном в вертолёт. Потом заметил, что Ангел, выйдя из тепляка буровой, пожал руку Гнутому — вроде бы о чём-то договорились… Олег зашёл в конторский вагончик, где начальник партии перетряхивал в сейфе бумаги.

— Вы зачем мою избушку заперли? — встретил он вопросом. — Попасть не могу! А там должны быть бумаги… Дайте ключ!

— Не дам, — сказал Зимогор.

Ячменный от неожиданности замер с протянутой рукой.

— То есть как не дадите?.. Там бумаги, журнал радиационного контроля…

— Там сейчас находится моя жена.

У начальника участка отпала челюсть. Он встряхнул головой.

— Олег Палыч, какая жена?.. Вы, может, отдохнёте, пока Аквилонов не прилетел?

— Обязательно, Ячменный. Ещё успею. И отдыхать буду долго. Ты среди начальства повертелся… Доложи обстановку.

— Я вас провожу, — заспешил начальник участка. — До избушки… И по дороге расскажу…

— Добро, пошли! Только задами, чтоб на глаза не попадаться.

— Пока не ясно, как развивается обстановка, — прикрывая собой Зимогора, стал докладывать Ячменный. — Ангел забрасывает невод, устроился возле буровой, допрашивает мастеров поодиночке. У Менухова спину прихватило, спрашивал, нет ли тут какого-нибудь целебного источника… Кстати, про вас спрашивал.

— Обойдётся…

— Иван Крутой сюда летит…

— Ты мне скажи, как Ангел себя чувствует?

— Как?.. Землю копытом роет. Наконец-то и ему пища нашлась…

— Со здоровьем у него в порядке?

— Цветёт и пахнет…

— Плохо… Не разроет про песочек? — после паузы спросил Зимогор.

Ячменный отрицательно помотал головой.

— Нет, не должен… Ну если только Гнутый — самоубийца… А он не похож, зубы растут. Величко нет… А больше песочка никто не видел.

— А про пляски в хороводе?

— Про пляски Ангел не поверит. Если даже кто-то проболтается случайно, — убеждённо заверил начальник партии, — для него это не аргумент. Если напились халявного спирта, чего бы не поплясать? Тут всё естественно… За одного боюсь, не нашего… Есть один человек, который видел наши танцы. И вообще он всё видел… И может вломить нас Ангелу с потрохами!

— Кто это?..

— Мусорщик, — у Ячменного задёргались левая щека и веко, будто стал подмигивать. Зажал ладонью пол-лица — не помогло…

— Мусорщик не сдаст.

— Никто его не предупредил! Может рассказать!.. Мать его в душу!.. У него жена потерялась с этими плясками, злой, как чёрт. Если не найдёт, — нагрянет сюда, и ему Ангел может поверить, он человек со стороны…

— Баркоша остался безработным, — объяснил Зимогор. — И подрядился отловить пещерного медведя для Академии наук. И сразу забыл про жену…

— Забыл? Как же! Медведь это у него прикрытие! Что с ним делать будем, Олег Палыч? — он остановился. — Найти и поговорить? У меня с ним хорошие отношения были…

— Мусорщик уже ничего не скажет. И никому, — заявил Зимогор. — Пошли!

— Почему? — с лёгким страхом спросил Ячменный.

— Заболел, расстройство психики…

— Не может быть! У него на своей жене крыша поехала!

— Теперь на пещерных медведях едет…

Олег открыл ключом дверь, приложил палец к губам.

— Тихо, на цыпочках. Она очень устала, пусть поспит…

— Кто? — шёпотом спросил Ячменный.

— Моя жена, Лаксана…

Тот посмотрел на Зимогора с опаской, однако, заглянув в дверной проём, увидел спящую на кровати женщину и действительно пошёл на носочках грязных резиновых сапог. Олег остался у двери, закурил, поджидая, когда начальник участка закончит рыться в командирском столе.

Вдруг он бросил бумаги и выскочил на улицу.

— Это жена! Жена Баркоши! — зашипел, тыкая рукой в домик. — Олег Палыч! Вы с ума сошли! Это не ваша жена!