– Неужели на Барбадосе ты занимался фехтованием? – съязвила Оливия. – Не смей мне лгать, Гаррик!

Схватив ее за руку, он тихо сказал:

– Оливия, успокойся. Тебе нужно подумать об Анне.

От этих слов она разом обмякла и произнесла:

– Если ты хочешь, чтобы мы с Анной уехали, то должен уехать вместе с нами. Я не могу оставить тебя здесь на растерзание Арлену.

Она всхлипнула.

– Оливия, я не трус! – решительно заявил Гаррик. – Пусть Арлен убьет меня, если так суждено. Но вас с Анной я должен защитить. А значит, вы должны немедленно покинуть Корнуолл.

– Нет! – пронзительно вскрикнула она, вырываясь из его объятий. – Я никуда без тебя не уеду!

– И как ты не поймешь? – в отчаянии вскричал Гаррик. – Я не могу бежать вместе с вами, поджав хвост, словно побитая собака!

– Сейчас не время для демонстрации своей гордости, черт побери! – сквозь слезы проговорила Оливия.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Десять лет назад ты сбежал от семьи. И все это время убегаешь от самого себя. Так почему же теперь в тебе вдруг заговорила гордость и ты решил драться на дуэли? А ты подумал, что буду делать я, если тебя убьют?

Ее слова ранили больнее, чем шпага Арлена. Правда часто бывает жестокой. Но у него не было времени пускаться в пространные объяснения.

Он повернул Оливию к себе лицом и тихо спросил:

– Ты снова что-то видела? Ты видела мою смерть?

– Ничего я не видела! И вообще я ничего не чувствую в таком состоянии! Мне страшно! Гаррик, я так тебя люблю! Я не переживу, если ты погибнешь!

Гаррик притянул ее к себе и заключил в объятия.

– Прошу тебя, постарайся меня понять, – прошептал он, прижимая ее к своей груди. – Нам сейчас надо действовать заодно. Пусть я умру, зато вы с Анной обретете свободу. Позволь мне отвезти вас обеих в Фовей. – Он на мгновение закрыл глаза, наслаждаясь близостью любимой женщины. – Но ждать меня в Кале не надо.

– Нет, – прошептала она, крепко обнимая его. – Нет, Гаррик, я тебя не оставлю!

Из ее глаз градом покатились слезы. Впрочем, и по его щекам скатились соленые капли, ибо он почти не сомневался в своей гибели. Он знал, что не победит такого искусного фехтовальщика, каким был Арлен. И он сам, и Оливия отлично понимали, что Арлен с самого начала стремился убить его, жаждал этого еще одиннадцать лет назад, и с той поры желание только усилилось, подобно выдержанному вину.

– Я тоже люблю тебя, – прошептал Гаррик. – Но если завтра мне суждено умереть, ты-то не должна оставаться пленницей этого мерзавца до конца своих дней! Позволь мне освободить тебя, Оливия! Тебя и Анну.

Она только плакала, качая головой и шепча, что не оставит его одного. Он гладил ее по голове, пытаясь утешить и убедить в своей правоте. Ненароком бросив взгляд на Анну, Гаррик увидел, что девочка молча плачет. Он тотчас одной рукой обнял девочку за плечи.

– Не плачь, Анна, все будет хорошо.

Оливия тоже обняла дочь и попросила:

– Не плачь, детка. Лучше расскажи, что ты чувствуешь, что видишь.

– Кровь, мамочка, – опустила голову Анна. – Очень много крови…

У нее задрожал голос, и она замолчала.

– А что еще? – Оливия нервно сжала руки дочери.

Анна молчала, глядя на мать невидящими глазами.

– Анна! Прошу тебя!

Но девочка ничего не говорила, и Гаррик мрачно произнес:

– Наверное, нам не нужно этого знать.

– Мамочка! – внезапно расплакалась Анна. – Я вижу только кровь, много крови… Я так боюсь!

– Господи, что я делаю? – прошептала Оливия. – И что уже наделала!

Обняв дочь за плечи, она принялась баюкать ее, словно младенца.

– Что с нами будет? – повернулась она к Гаррику. – Что будет с тобой, любимый?

Из глаз ее снова хлынули слезы.

Гаррик удрученно молчал, не зная, что и ответить.

Рассвет был холодным, промозглым и мрачным. В воздухе разливался сырой туман, колышась от редких порывов ветра. Развалины старой крепости и стоявшие возле них кареты Эшберна – все было окутано туманом. Гаррик и Лайонел приехали к месту дуэли в экипаже виконта де Вера. Оба сидели на козлах, Гаррик правил лошадьми. Подъехав к каретам, он остановил лошадей. В ту же минуту дверца кареты открылась, и из нее вышли Арлен, лорд Мэнион и Элизабет. Слышно было, как захлюпала и зачавкала сырая и глинистая почва у них под ногами.

Гаррик как бы отстранился от надвигавшихся грозных событий. Он не спал всю ночь, переживая, что так и не уговорил Оливию уехать вместе с Анной. Да и вообще – втянул замужнюю женщину в такую авантюру!.. Он ненавидел Арлена, горел желанием его убить, но знал, что не сможет этого сделать. Теперь же, когда наступил холодный серый рассвет, он чувствовал себя неким сторонним наблюдателем. В его душе уже не было страха. Осталось одно лишь сожаление.

– Держи, наверняка поможет. – Лайонел протянул ему серебряную флягу.