Ролли прислонила велосипед к стене рядом с дверью, подошла к окну и положила одну из упаковок с книгами на длинный стол. Крозетти последовал за ней, с любопытством озираясь по сторонам в поисках двери или коридора, ведущих в жилое помещение. Ролли уже разворачивала книги. Подойдя ближе, Крозетти разглядел, что стол самодельный, а крышка его составлена из множества коротких досок с тщательно подогнанными краями, отшлифованных до шелковистой гладкости. Шесть прочных ножек были сделаны из материала вроде желтого стекловолокна. Крозетти положил остальные книги на стол и почувствовал его вес — словно это мраморный постамент. Одновременно стол казался элегантным, как на выставке дизайнера.

Развернув все тома, Ролли выложила их в ряд на столе. Даже Крозетти понимал, что обложки двух книг пострадали непоправимо.

— Приятное местечко, — заговорил он, когда понял, что от Ролли не дождешься ни слова, не говоря уж про чай или пиво.

Никакой реакции. Наклонившись, она внимательно изучала пострадавшую обложку.

— Чем тут пахнет? — спросил он.

— В основном солодом. Сто лет назад здесь был пивоваренный завод, а потом хранили химикалии.

— Не возражаете, если я немного осмотрюсь?

На что Ролли ответила:

— Там, на полках, большая упаковка бумажных полотенец. Принесите ее сюда.

Крозетти, однако, торопиться не стал и медленно обошел огромное помещение. В одном углу обнаружилось множество деревянных поддонов, частично разобранных на доски. Южную стену почти сплошь занимали полки и шкафчики, сооруженные из этих досок, — гладко отполированные и окрашенные. На полках тесно стояли книги в твердых обложках, по большей части покрытые пылью, а некоторые были одеты в пластик. Он поискал взглядом какие-нибудь личные предметы, фотографии в рамках, сувениры, но тщетно.

Рабочие поверхности в кухонном уголке (плита с двумя конфорками, крошечная микроволновка и маленькая фарфоровая раковина с отбитыми краями) были сделаны из тех же плотно подогнанных деревянных обрезков, что и рабочий стол, но сильно просмолены, отчего приобрели янтарный цвет. У восточной стены Крозетти обнаружил сколоченный из поддонов топчан с аккуратно скатанным матрасом, стол, сделанный из кабельной катушки, и два кресла, явно найденные на свалке. Все старательно и весьма добротно было отремонтировано и покрашено в бежевый цвет. Одно кресло для хозяйки, другое для гостя? Это говорит о социальной жизни Кэролайн; интересно, для кого именно предназначено кресло? В юго-восточном углу — загородка из тех же досок; Крозетти предположил, что там туалет. Напротив громоздился старый платяной шкаф, отгороженный складной ширмой из лакированного дерева и декоративной бумаги. Тоже интересно: похоже, Кэролайн живет одна, но зачем-то завела ширму. Это свидетельствует о сексуальной активности.

Он собрался заглянуть за ширму, когда Ролли раздраженно окликнула его. По-видимому, для сушки книг время имело большое значение. Он нашел упаковку с бумажными полотенцами и вернулся к ней. Задача состояла в том, чтобы вкладывать по паре бумажных полотенец между каждыми десятью страницами влажных томов и менять их каждый час. Обработанные таким образом книги разложили на рабочем столе, придавив обернутыми тканью стальными пластинами, чтобы предотвратить разбухание.

— Что-то я не въезжаю, — сказал Крозетти, когда с этим делом было покончено. — Зачем высушивать книги, раз вы хотите сохранить только карты и иллюстрации? Почему бы не вырвать ценное, а остальное покромсать и выбросить?

— Потому что так по правилам, — после еле заметного колебания ответила Ролли. — Вклейки будут загибаться, если удалить их влажными.

— Понятно, — сказал он, хотя на самом деле ничего не понял. Более того, молодая женщина впервые предстала перед ним в совершенно новом, не слишком привлекательном свете. Он уселся на табуретку, внимательно изучая ее профиль. — Ну… это интересно, наверное. Смотреть, как сохнут книги. Никогда прежде не видел. Не включить ли вам свет поярче, чтобы я ничего не упустил?

Он улыбнулся и был вознагражден крошечными лазурными искорками в ее глазах; казалось, она с трудом сдерживает улыбку.

— Можете пока почитать что-нибудь, — сказала она. — У меня много книг.

— А если нам поболтать? Я расскажу вам о своих надеждах и мечтах, вы — о своих. Время пролетит быстрее, а мы получше узнаем друг друга.

— Ну, начинайте, — безо всякого энтузиазма сказала она после краткой паузы.

— Нет, леди первая. Похоже, жизнь у вас поинтереснее, чем у меня.

На ее лице появилось потрясенное выражение. Она удивленно открыла рот, потом фыркнула, потом залилась краской.

— Простите, — сказала она. — О боже, совсем наоборот. С чего вам такое в голову пришло? Будто у меня интересная жизнь?

— Ну, это место, для начала. Вы живете в Ред-Хуке, в пакгаузе…

— Это лофт. Тысячи людей в городе живут в лофтах.

— Они живут в обустроенных лофтах. И, как правило, их мебель куплена в магазине, а не сколочена из досок. Вы здесь на законном основании?

— Домовладелец не возражает.

— При условии, что он знает. Кроме того, вы переплетаете книги. Необычно, не правда ли? Как вы этому научились?