Ее спутник не произнес ни слова, когда, взяв героина, она вернулась в машину и начала готовитъ укол. Лишь внимательно наблюдал за тем, как доставала из сумочки потемневшую чайную ложку и флакончик с водой, щелкала старенькой зажигалкой. Потом долго не могла поймать капилляр.

— Торкнуло? — с неожиданным участием в голосе спросил он, когда все ее тело наконец приподняло вверх теплой волной и моментально согрелись мерзнувшие до этого ноги.

— Ништя-а-ак!

— Тогда поехали дальше.

И они крутились по микрорайону еще два часа. Потом он довез ее до метро и на прощание нежно обнял за плечо.

— Попробуй бросить эту отраву, — прошептал ей на ушко, и девушка торопливо достала из сумочки косметический карандаш и обрывок бумажки.

— Сейчас, — пробормотала она и накарябала номер своего телефона. — Вот. Звоните в любой момент. А если хотите, поехали к вам. На всю ночь. Просто так. За бесплатно…

Он двумя пальцами скатал бумажку с номером телефона в маленький тугой шарик и бросил его назад в сумочку.

— Не надо. Иди. И постарайся все-таки бросить эту отраву.

Ей в этот момент очень хотелось расплакаться…

А черная «хонда прелюдия», скрипнув колесами и оставив на светлом асфальте две короткие черные полосы, понеслась в направлении Володарского моста. До Горелова ей. предстояло проехать через всю южную часть Петербурга. И постараться успеть до наплыва машин, когда ближе к вечеру начнут возвращаться по домам дачники.

И все же наружки нет. Он бы ее обязательно обнаружил. Во всем виновата излишняя мнительность. И усталость.

Настроение, такое паршивое еще утром, пришло в норму. По дороге домой Голоблад притормозил у магазина и купил две бутылки портера и кассету с «Такси» Люка Бессона. И уже планировал провести спокойный пустой вечер в компании телевизора и бокала холодного пива. И позволил себе расслабиться. И проморгал появление огромной «Тойоты лэнд круизер» позади своей «Хонды».

«Тойота» неожиданно объявилась в тот самый момент, когда он, распахнув створки ворот, устроился за рулем. Уперевшись внушительным бампером в хрупкий зад «Хонды», внедорожник легко втолкнул спортивную машинку во двор. А из «Тойоты» уже выскакивали парни, вооруженные автоматами…

За доли секунды Голоблад сумел оценить обстановку. И понял, что уже мертв. На парнях нет масок, скрывающих лица, а значит, они не боятся, что он когда-нибудь сможет их опознать. Один из них, вынырнув из машины, сразу бросил свое мощное тело не к «хонде», а к воротам. Он прикроет их створки уже через пять секунд, и не будет никаких случайных свидетелей, заглянувших из любопытства во двор. На переднем сидении «лэнд круизера» рядом с водителем восседает ни кто иной, как лично Ольга Макеева, про которую Голоблад узнал лишь два месяца назад и, кажется, недооценил. И прокололся, засветился, намозолив ей глаза за последнее время. Вот она и явилась позадаватъ вопросы. И готова на все, чтобы добиться ответов.

Да. Предчувствие все же не обмануло его. Наружка была. Они пасли его все эти дни! Но как же он не сумел их засечь?!!

У Голоблада не было с собой даже газового баллончика. И не было никаких шансов уйти живым. Он согласился на меньшее. И ушел мертвым. Избежав допроса с пристрастием.

Голоблад успел выскочить из машины раньше, чем около нее оказался бугай с АКСУ, и за восемь секунд преодолел пятьдесят метров до дальнего угла своего участка, где оставался мизерный шанс перебраться через забор. За ним бы сейчас не угнался даже Бен Джонсон.

Они открыли огонь слишком поздно и дали ему достигнуть ограды. Короткая автоматная очередь — и обе ноги Голоблада разбиты, но он уже успел подпрыгнуть и ухватиться руками за верхний край почти трехметрового дощатого забора. Одна секунда, всего одно небольшое усилие — и он перекинет тело через него и окажется на соседнем участке. Но этой секунды ему не хватило. Длинная очередь — и пули жадно прогрызли его тело насквозь. Продырявили желудок и печень, разорвали в двух местах спинной мозг и, пробурив в дюймовых досках забора два десятка отверстий, улетели гулять по соседскому саду.

Никто в округе не мог слышать выстрелов — хороши были глушители, изготовленные на одном из заводов Ижевска. Никто не мог слышать выстрелов, но, возможно, соседи слышали громогласную матерщину Ольги Макеевой. «Педерасы!» — самое мягкое из того, чем она обласкала своих подчиненных.

— Так! — Макеева быстро сумела взять себя в руки. — Я с вами еще разберусь. А сейчас приберите куда-нибудь труп. И займитесь домом, хотя, скорее всего, там ничего не найдем. Эх, ну что за уроды… — И она снова разразилась площадной бранью, но на этот раз не так громко…