– Доброго утра и тебе, верховный, – прозвучал в ответ нестройный хор.

– Я собрал вас, дабы поговорить о важном. – Межамир начал подготовленную речь, как всегда, издалека, но его неожиданно прервали.

– Да простит меня верховный, – сказал Бросвят, самый молодой из девяти, – но все ясно. Пора показать Остроухим, кто на самом деле хозяин на этой земле.

– Опередил ты меня, – усмехнулся Межамир. – И правда. Время союза с Эмайн Махой закончилось.

– А что думает по этому поводу князь? – поинтересовался Снегирь, проживший на свете более века, и кресло под ним тревожно скрипнуло.

– Разве в Новгороде правит князь? – вопросом на вопрос, в духе Полурослых, ответил Межамир.

– Нет, не он, – вздохнул Снегирь. – Мы правим. Но почему почтенный Межамир пришел к такому решению?

– Все очень просто. Северинское княжество – ни Эрину, ни нам не соперник. Завальское – медвежий угол, для альвов вообще недостижимо. А до нас у него просто руки не дошли. Кем займется Бран, едва сойдет снег? Нами и только нами.

– А почему не Длиннорукими? – спросил Весемир, один из носителей Дара. – И почему именно сейчас?

– Длиннорукие ослаблены длительной войной с Северином и Завальем. Мы – главная кость в горле у Брана, основное препятствие на пути Эрина к господству на севере. Мир между нами никому не нужен. А почему именно сейчас? Потому что в данный момент, накануне нового Цикла, Эрин наиболее силен.

– Ты говоришь складно, Межамир, но, может, ты забыл, сколько выгод мы получили от союза с Остроухими? – встрял Сечень, пожилой, но еще крепкий и сильный.

– Я помню. Но посмотри на север и на восток. Там убивают людских магов и колдунов Длинноруких. Уничтожают тех, кто знает о Последней ночи.

– Ты серьезно? – удивился Снегирь.

– Да, в Северинском и Завальском княжествах не осталось ни одного достаточно сильного мага. Недавно мне доложили об исчезновении последнего, Родомиста Башенного Ворона. Нас в Новгороде спасает только единство.

– Последняя ночь. Значит, все дело в ней? – огладил бороду Сечень.

– Да. Все наши действия потеряют смысл, если Остроухие выиграют вновь. Так что нам надлежит подумать не только о воинских приготовлениях, но и относительно того, кто отправится на юг.

– Что предложит верховный? – улыбнулся Бросвят.

– Надо выводить войска к западной границе. Затем ударить по Эрину, до распутицы. А потом, когда снег растает, альвы не смогут ответить. И что будет дальше – решит Последняя ночь. Все будет зависеть от нее, от каприза Творца.

– Про воинские приготовления никто не будет спорить, они необходимы, – Сечень обвел собрание тяжелым взглядом. – Но кто пойдет за Драконьи горы?

– Последние два раза мы посылали воинов, – Межамир замолчал, нагнетая тишину и напряжение, – на этот раз я предлагаю отправить мага.

– Кого? Мы все нужны здесь. Если хоть один из нас выйдет из цепи, магическая защита княжества рухнет! – Хвощ даже подпрыгнул на стуле.

– Это правда. – Межамир улыбнулся. – Но один маг не включен в цепь, и этот маг – я.

– Ты? – Восемь голосов слились в один.

– Верховный, ты сошел с ума! – перекрыл начавшийся гвалт рев Сеченя. – Кто же останется вместо тебя?

– Ты и останешься. Князь стар, а княжич целиком под нашим влиянием. Тебе достаточно будет время от времени надавить на него, и он подскажет отцу верные решения. – Маги притихли. – Не станете же вы возражать, что именно у меня больше всех шансов выжить в Храме Судьбы?

– Глупо спорить, – пробурчал Снегирь.

– Ты нас убедил, Межамир, – вздохнул Сечень. – Ты едешь.

– А вообще, не в самый хороший день собрал ты нас, Межамир, – мрачно проговорил Хвощ. – Сказано в «Книге Дней»: «Не принимай важных решений в день Бобра».

– Да, я знаю об этом. – Межамир нервно облизал губы. – Но сильный идет против Судьбы, а не следует лениво ее изгибам. А сейчас вернемся к войне. Нужно подготовить ее так, чтобы Остроухим мало не показалось.

Воевода

Со стоянки снялись еще до рассвета, да и шагали бодро. Но неприятное предчувствие поселилось в душе Ратана с самого утра. Еще во время завтрака он не находил себе места, странная тоска грызла сердце.

Когда вышли, немного успокоился. Опасности не видать, не слыхать. Остроухие приграничные леса не жалуют. Дурные предчувствия тем не менее не проходили. И когда после полудня с севера донесся далекий волчий вой, Ратан вздрогнул. Голос стаи, идущей по следу, не может вызвать радости. Волк, конечно, зверь осторожный, на человека почти никогда не нападает, но сейчас зима, самое голодное время, и стая, особенно крупная, может устроить охоту на четырех путников.