В клубе служебного собаководства Змейка пробыла лишь неделю. В высокую загородку то и дело вводили собак. Чаще всего овчарок. Потом приехала машина с высоким решетчатым кузовом, и Змейка вместе со своими новыми знакомыми отправилась по пыльной степной дороге. Собаки не знали, куда ехали. Все они тяжело переживали разлуку с хозяевами, метались и бились о деревянную решетку.

Змейка вела себя спокойнее. С любопытством смотрела по сторонам. Услышав словно шмелиное пение, подняла морду. Высоко в небе парила странная птица. Вдруг она стремительно понеслась к земле. Автомашина завиляла, шофер то выжимал полную скорость, то резко останавливался, и тогда Змейку силой инерции бросало на стенку кабины. По сторонам дыбилась земля, осколки били в борта. Змейка почувствовала боль в передней правой лапе, увидела кровь.

Наконец колонна въехала в лесной околок, большая птица с черными крестами на неподвижных крыльях улетела, скрипнули тормоза. Донесся запах пара, над радиатором вился дымок. Водитель открыл дверцы, вылез из кабины, по-хозяйски окинул взглядом кузов.

— Ну, все живы-здоровы? — спросил он четвероногих пассажиров и, услышав в ответ лай, замахал руками: — Да тише вы, черти! Оглушите!

И рассмеялся. Но вдруг лицо у него стало серьезным.

— Что это ты там лижешь? Ранена? — спросил тревожно Змейку. Не мешкая, он поднял в кабине мягкое кожаное сиденье, вытащил заводную ручку, вставил ее в храповик, крутанул. Мотор завелся с полуоборота.

Вечером машина прибыла в расположение девятого отряда собак-истребителей танков, которым командовал капитан Федор Степанович Акишин.

— Ну, сколько привез? — спросил командир, выходя на крыльцо глинобитной избы.

— Двенадцать собак, товарищ капитан, — отвечал водитель.

— Доехали благополучно?

— Попали под бомбежку, но обошлось. Только вот эту немножко задело, — он указал на Змейку.

— Так что ж ты молчал? Доктора! Живо! — приказал Акишин.

Пришел ветеринарный врач. На Змейку надели намордник. Врач внимательно осмотрел собаку и сказал:

— Лапа не перебита. Шкурку лишь содрало.

Он промыл и забинтовал рану.

К учебе Змейка приступила на две недели позже других. Все это время за нею ухаживал красноармеец с веселым и добродушным лицом по фамилии Зинченко.

— Добрий динь, Змийка! — приветствовал он собаку утром, входя в загородку с миской. Покормив, внимательно осматривал подопечную и начинал менять повязку. Сказать, что Змейка сразу привыкла к нему, было бы неправильно. Поначалу ворчала и пробовала даже хватануть за руку, однако ласковый и спокойный голос мало-помалу обезоруживал ее. Чувствуя постоянную заботу этого молодого красноармейца, слыша то и дело его негромкий певучий голос, она с каждым днем становилась доверчивее.

Занятия начались с того, что пришлось вспомнить команды, которым когда-то обучил первый хозяин. «Сидеть! Лежать! Ко мне! Рядом! Вперед!» Довольно быстро она закрепила пройденный курс домашнего образования и перешла в следующий «класс».

Под танком — Змейке он казался огромным черным жуком — прокопали канавку, чтобы легче пройти под днищем. Зинченко поставил собаку в эту лощинку и скомандовал «Вперед!». Она озадаченно взглянула на хозяина.

— Ко мне, Змейка, ко мне! — раздалась команда помощника вожатого, который стоял за танком с миской мяса.

— Вперед! — повторил Зинченко.

И Змейка пошла, вначале робко, затем все смелее а свободнее. И как только прошла, получила вкусный гостинец.

Дня через два упражнение усложнили, заработал мотор. Змейку это насторожило. Однако она нырнула-таки под железное брюхо. А на следующий день не успела она выскочить из окопа, как танк тронулся с места, двинулся навстречу. Собака остановилась и озадаченно взглянула на вожатого. А тот и глазом не моргнул — «Вперед!». И она побежала с жилетами «взрывчатки» на спине и по бокам, слыша, как все громче лязгают гусеницы. Инстинкт самосохранения подсказывал свернуть в сторону, убежать, однако Змейка двигалась по-прежнему прямо, помня приказ. Помнила и о кусочке мяса. Собака благополучно нырнула под днище, танк остановился, и она с удовольствием проглотила вкусный гостинец.

Прошло еще несколько дней. Упражнения становились сложнее и опаснее. Змейка обязана была бежать, не обращая внимания на пулеметное таканье, на разрывы гранат и мин. Постепенно она привыкла к грозному голосу боя и мчалась — сквозь дым и огонь — к трофейному танку, рявкавшему из пушки.

Зинченко был доволен. Задачи подопечная решает успешно. Танк находится под острым углом, днища не видно. И в это время Змейка берет боевой старт и устремляется вперед. У нее хватает сообразительности обогнуть стальную махину.

Смелой и отважной оказалась Змейка. Танк крутится на месте, дрожит земля, сплошной лязг и грохот. Где уж тут, кажется, проявить себя. Беги отсюда подальше. Однако Змейка и не думает убегать. Улучив момент, она успевает прошмыгнуть под днище.

Но однажды не увернулась, попала-таки под танк. Ахнул вожатый — ну все, конец… И все-таки Змейка — редкий, наверное, единственный случай — осталась жива. А все дело в том, что она хотя и ударилась, однако не попала под гусеницу. Испугалась, правда, некоторое время болела. Зинченко беспокоился, сумеет ли и на этот раз преодолеть страх и решительно мчаться навстречу стальному чудовищу? Через неделю он все тем же громким и уверенным голосом подал команду, и она, ни секунды не раздумывая, устремилась вперед.