— Не очень щедро. Но это мелочи, если мы договоримся о главном.

Американец задумчиво смотрит на меня и моргает, будто ему снова мешает соринка в глазу. Потом отпивает из стакана и снова моргает.

— Вы заказываете шесть тысяч пистолетов и при этом настаиваете на большой скидке. Да я могу реализовать сколько угодно пистолетов без малейшего усилия без всякой скидки. Пистолеты!.. Пистолеты — это золотой бизнес!

Он умолкает, будто прислушивается к диско-грохоту, потом начинает легонько постукивать пальцами по столу, словно проверяя клавиатуру пианино, и говорит:

— Вам надо взять больше карабинов. Удвоим количество карабинов, наполовину уменьшим количество пистолетов, скромнее закажем автоматов, и тогда вы можете рассчитывать на тридцатипроцентную скидку.

Плотное бедро снова жмет меня под столом: соглашайся! На этот раз я тоже толкаю его в ответ: не мешай!

— У меня такое впечатление, будто компромисс уже намечается, — замечаю я. — Мой начальный вариант — и сорок процентов скидки. Или, если хотите, ваш вариант и пятьдесят процентов скидки.

Нога Мод замирает в напряженном ожидании, а Томас снова заливается смехом:

— Разве это компромисс? То, что вы предлагаете, для меня — настоящая капитуляция. Согласитесь, мистер Каре, что человек капитулирует лишь тогда, когда нет другого выхода. А у меня есть достаточно каналов, чтоб сбывать свой товар.

— Да, но у вас, наверное, и товара больше чем достаточно. Зачем ему лежать и ржаветь?

— Не волнуйтесь, товар не ржавеет. Он хорошо смазан.

— Но стареет.

— Он долго не залеживается, чтоб стареть.

Наступает молчание, предвестник разрыва. Мод назойливо толкает меня, но я не реагирую.

— Жаль, что мы не пришли к соглашению, — наконец говорю я. — Будем надеяться, что когда-то, другим разом…

— Я же вам сказал: не полагайтесь на другой раз, — бурчит американец. — Оружие, в отличие от стеклянных изделий, не предлагают ежедневно на каждом шагу.

Он хлопает глазами, потом подносит к губам стакан. Я беру с него пример, безразличный к сигналам Мод. Возможно, время отступать, думаю я, но как раз в этот момент вижу, что Томас тянется к неоткупоренной бутылке, ибо первая уже пустая. Нет, давать отбой еще рано. Впереди у нас целая бутылка, поэтому нечего торопиться.

— Видите ли, мистер Каре, — говорит американец, привычным движением откручивая металлический колпачок. — Поскольку это в самом деле наше первое соглашение и неизвестно, будет ли когда-то второе, я хотел бы вам угодить. Но вы должны понять меня: я не шеф фирмы, и мои права ограничены определенными рамками. Поэтому не требуйте от меня невозможного.

Он щедро наливает себе, не забывая на этот раз и Сандру. Потом подсовывает бутылку мне. Беру ее, но, прежде чем налить, говорю:

— Чтоб не требовать невозможного, надо знать ваши возможности.

— Могу увеличить скидку на пять процентов, если брать второй вариант.

— А как с первым?

— Максимум — тридцать процентов, как я вам уже сказал.

— Хорошо, — говорю я, — но позвольте мне подумать день или два.

— Ну что ж. Если день-два, подумайте, — кивает Томас. — Таких выгодных условий вам никто не предложит.

Напряжение спало. Мод успокоилась, Сандра что-то мурлычет в такт диско-мелодии, которая доносится снизу.

Почувствовав, что соглашение почти заключено, Томас также расслабляется. Алкоголь, до сих пор нейтрализованный силой воли, кажется, начинает действовать и на него. Он бросает на меня дружеский взгляд и говорит:

— Оружие — это самое выдающееся изобретение! Единственное лекарство против человеческой глупости. Мы должны быть благодарны глупости, уважаемый Каре. Если бы не она, кто бы покупал оружие?

— Все это теория, — возражает Сандра. — Пойдем танцевать.

— Только не я, — качает головой американец. — Я могу выпить еще рюмку, чтоб сделать тебе приятное.

— Тогда с вами, — вдруг обращается секс-бомба ко мне.

Она уже поднялась, и я не могу отказать, тем паче что и Томас добродушно подбивает:

— Идите, идите! Вы же знаете! Когда дамы приглашают…

Я трогаюсь вслед за дамой по узкой галерее. Вдруг она оборачивается ко мне и спрашивает:

— Вы и в самом деле считаете, что Эрих вам необходим?

— Конечно. Если это для вас имеет значение.

— Для меня едва ли. Но, слушая ваш разговор, я подумала, какие мужчины глупые. Тратят попусту время на какие-то никчемные проценты, а про главное забывают.