Шрифт:
Несмотря на кажущуюся неудачу, Виктория не пала духом и, более того, только укрепилась в решении любой ценой найти заветное письмо.
На следующее утро, во время раннего завтрака, в Четэм прибыл с пакетом посыльный из Лондона. Решив, что ей представился удобный случай, Виктория написала длинное письмо Майлсу, сообщая обо всех событиях минувшей недели.
Курьер отбыл сразу же после того, как Виктория вручила ему запечатанный конверт. Разбирая привезенную почту, Виктория нашла в ней письмо от Ванессы Грейсон, обещавшей вместе с Марком навестить Четэм на следующей неделе.
Отложив бумаги в сторону, Виктория поднялась в спальню к отцу. Присела на постель рядом с ним и заговорила – так же, как в свое время Люси. Она не знала, слышит ли ее отец, но она говорила с ним, и это доставляло ей радость.
– Я хочу стать такой же сильной, как ты, папа, но ты все равно очень нужен мне. Ты обязательно должен поправиться.
Она поцеловала отца в щеку и посмотрела ему в глаза.
Глаза отца – яркие, пронзительно-зеленые – неожиданно раскрылись, и их взгляд показался ей осмысленным. И Виктория воскликнула.
– Папа, ты смотришь на меня! Ты открыл глаза! Люси, иди скорее, папа пришел в сознание!
Обеих охватило радостное возбуждение. Виктория немедленно послала за доктором Лоуденом. Тот прибыл через час.
– Папе стало лучше, правда, доктор Лоуден? – нетерпеливо спросила Виктория.
Пожилой доктор улыбнулся и утвердительно кивнул.
– Точно так, миледи. Ваш отец пришел в себя. Он по-прежнему не может двигаться и говорить, но теперь есть определенная надежда на то, что его светлость вскоре вернется в свое обычное состояние. – Он ласково потрепал Викторию по руке и добавил: – Пойду отдам новые распоряжения сиделкам и снова навещу вас завтра утром. Доброй ночи, миледи.
Виктория снова присела возле отца, посмотрела ему в глаза.
– Ты слышишь меня, папа? Правда, слышишь?
Он медленно моргнул.
– Тебе больно?
На этот раз он моргнул дважды. Связь была установлена, и Виктория радостно улыбнулась.
– Если ты моргаешь один раз, это означает «да», а когда дважды – «нет», я угадала?
Он моргнул один раз.
– Как я рада, что тебе стало лучше, – прошептала Виктория, на секунду прижимаясь к отцовской груди. – Не хочу тебя утомлять, но мне необходимо знать, что произошло между тобой и Эдвардом. Скажи, ты получил какое-нибудь письмо?
Джеффри моргнул один раз.
– Когда ты говорил в тот день с Эдвардом, он отрицал свою вину?
Ответом было «нет».
– Он должен был совершить что-то ужасное, чтобы так рассердить тебя. Я уже перерыла всю библиотеку в поисках того письма, но не нашла его. Где оно? Я хочу его видеть.
Джеффри моргнул дважды.
– Но почему? Разве я не могу узнать о том, что натворил Эдвард?
«Нет».
Люси осторожно прикоснулась к плечу Виктории.
– Я думаю, ваш отец просто не хочет причинить вам боль. Я права, милорд?
Джеффри посмотрел на Люси, на дочь и моргнул один раз.
Сердце Виктории наполнилось жалостью и раскаянием.
– Прости меня, папа, – сказала она. – Я не хотела тебя расстраивать. Мы поговорим обо всем, когда ты поправишься. Мне нужно разобрать почту, которую только что привезли. Я навещу тебя позже.
Она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты.
Идя по коридору, Виктория перебирала пальцами висевшую у нее на шее золотую цепочку, что всегда делала в минуты трудных раздумий. Она ценила стремление отца уберечь ее от неприятностей, но он не знает того, что знает она. Ему неизвестно, что под боком у них появился шпион Эдварда – миссис Оливер. «Что же делать? Что же мне делать?» – думала Виктория.
Ноги сами привели ее к запертой двери розовой гостиной. Когда-то она часами просиживала в этой комнате вместе с матерью. Они вместе читали, вышивали или вели долгие разговоры за чашкой чая. С этой гостиной у Виктории было связано столько приятных воспоминаний!
Она решительно вынула из кармана связку ключей, отперла дверь и вошла.
Виктория огляделась, и ей показалось, что время вернулось вспять, а сама она снова стала ребенком.
– Мама, – прошептала она, – когда я была маленькой, я задавала тебе сотни вопросов, и ты всегда отвечала мне. Прошу, ответь мне и на этот раз. Скажи, чем провинился Эдвард перед папой?
Глаза Виктории повлажнели от слез.
Вытирая их платком, она подошла к прислоненной к стене картине, прикрытой холстом.
– А это откуда?
Она откинула холст и увидела перед собой написанный маслом групповой портрет. С него смотрела мать – молодая, в красивом голубом платье, сидящая в траве с двумя прелестными девочками. С первого взгляда было понятно, что это близнецы – у малышек были одинаковые светлые локоны и пронзительные зеленые глаза. И одеты они были тоже одинаково, в голубые платьица. На шее у близнецов поблескивали тонкие золотые цепочки с кулонами, на которых были выгравированы буквы.