Шли годы, но вечера в доме графини Седвик не теряли своей популярности. Как раз на одном из таких вечеров Лорелея и познакомилась с Эдвардом Демьеном. С первого взгляда она была очарована молодым красавцем, а узнав о бедственном его положении, принялась строить собственные планы.

Несмотря ни на что, Эдвард был Карлайлом, пускай и незаконнорожденным. Получить в мужья сводного брата могущественного герцога казалось Лорелее весьма соблазнительным, ведь, несмотря на восемнадцать лет, прошедшие со дня смерти Винсента, ей так и не удалось преодолеть порог лондонского света. Что ж, пускай они попробуют не принять ее, когда она станет женой Эдварда!

Узнав о карточных долгах Эдварда, Лорелея приказала своим поверенным начать скупать его векселя, а заодно и долговые расписки на собственность в Сассексе. На сегодняшний день Эдвард уже был ее личным должником, и это значительно упрощало дело.

В дверь, предварительно постучав, заглянул дворецкий и почтительно доложил о том, что визитер прибыл и препровожден в гостиную. Лорелея бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале, встала и направилась к выходу.

– Счастливой охоты, миледи, – улыбнулась ей вслед Розали.

– Счастливой? Не знаю, – рассмеялась Лорелея, – но в том, что охота будет удачной, не сомневаюсь ни на миг.

– Эдвард, дорогой, я так рада видеть вас, – улыбнулась Лорелея, пока Эдвард почтительно целовал ей руку. – Не хотите ли чаю? Мой шеф-повар Анри испек сегодня какое-то невероятное печенье. Приказать принести?

– Нет, благодарю вас, миледи, – отрицательно покачал головой Эдвард. – Я высоко ценю талант Анри, но сегодня у меня, к сожалению, совершенно нет аппетита.

– Бедняжка, – проворковала Лорелея, – вы чем-то сильно расстроены? Присядьте и расскажите мне все.

С видом сердечного участия Лорелея положила ладонь на руку Эдварда, и тот честно и откровенно признался в том, что хотел бы занять у графини денег. Лорелея внимательно выслушала его и ответила со вздохом:

– Мы с вами добрые друзья, Эдвард, и если бы речь шла о сотне-другой фунтов, я дала бы их вам, не раздумывая. Но тридцать тысяч… Какие гарантии у вас под такую крупную сумму?

– Только слово джентльмена.

– Я, разумеется, верю в вашу искренность, Эдвард, но тридцать тысяч фунтов… Нет, я не смогу их одолжить вам.

Убитый, нет, просто раздавленный отказом, Эдвард встал и направился к двери.

– Благодарю вас хотя бы за то, что вы согласились выслушать меня, графиня.

– Одну минутку, Эдвард. Я не могу одолжить вам эти деньги, но я могу их вам дать.

– Каким образом, графиня?

– В качестве свадебного подарка, дорогой. Все, чего я хочу, – это видеть вас своим мужем. Помимо денег и дома, вы можете получить графский титул. Женитесь на мне, и вы станете новым графом Седвиком.

– Я, графом? Нет, это невозможно!

– Отчего же? – улыбнулась Лорелея. – С моими деньгами и связями для вас не станет ничего невозможного. Ведь мне обязаны многие люди, включая кронпринца. Ведь это именно я, и никто другой, познакомила принца с его возлюбленной, миссис Фитцгерберт. Принцу не составит труда моментально подписать все необходимые бумаги, которые сделают вас графом. Вам нужно только сказать для этого «да».

– Хорошо, – не раздумывая, кивнул головой Эдвард. – Хорошо, Лорелея, я женюсь на вас. Но деньги нужны мне как можно скорее, чтобы успеть выкупить закладные на имущество в Сассексе.

– Не беспокойся об этом, дорогой. Мой стряпчий позаботится об этом, как только будет подписан наш брачный контракт. Он же проследит за тем, чтобы были погашены и все остальные твои долги. Кроме того, ты станешь получать достаточно денег на расходы. У тебя будет титул, будут дома и поместья и все прочее, что подобает иметь графу Седвику, хотя распоряжаться основным капиталом буду я сама. Ну как, можно считать, что мы договорились?

– Да, миледи, – улыбнулся Эдвард. – Можно так считать.

Он обнял Лорелею и скрепил договор долгим поцелуем.

На следующее после смерти Эллы утро Шон О'Бэньон пришвартовал свое судно в родной гавани, в бухте Корбен. Он сошел на берег, осторожно неся в руках завернутую в одеяло девочку. Поднимаясь со своей драгоценной ношей по склону холма к дому, Шон пытался угадать, что же скажет его жена, когда увидит ребенка.

Они с Эрин были женаты уже десять лет, и их брак можно было бы назвать счастливым, если бы не одно обстоятельство, омрачавшее их жизнь. Шон и Эрин мечтали иметь большую семью, но, увы, господь одарил их всего двумя сыновьями. Старший, Рори, пошел в отца – такой же живой, подвижный, такой же огненно-рыжий. Младший, Колин, которому только что исполнилось два года, удался в мать – такой же, как она, темноволосый и светлоглазый и такой же спокойный и мягкий.