Майлс поставил свой бокал на каминную полку и обернулся, чтобы посмотреть, чему это так удивился Гаррет.

В дверях кабинета стояла Кэтрин – в красивом голубом платье с пышными рукавами, сшитом по последней моде.

А ее лицо – прекрасное лицо – светилось в рамке коротко остриженных завитых локонов!

Майлс был настолько потрясен, что его хватило всего на одно слово:

– Кэтрин?

– Разумеется, Кэтрин, кто же еще, – ответил за девушку Гаррет и поспешил к двери. – Вы выглядите просто безукоризненно, миледи.

– Я безукоризненна сама по себе или как двойник Виктории? – спросила Кэтрин, приподнимая бровь.

– В обоих смыслах, моя дорогая, – улыбнулся Гаррет, поднося к губам ее руку.

– Ну, вы-то известный дипломат, Гаррет, – заметила Кэтрин, переводя взгляд на Майлса и направляясь к камину. – А что скажете вы, милорд? Смогу я одурачить Эдварда Демьена?

Майлс почувствовал, что у него от счастья закружилась голова.

– Так, значит, ты решила остаться с нами? А я думал, что после сегодняшнего… э-э… разговора…

Кэтрин приложила палец к его губам.

– Это мы обсудим позже. А пока давайте займемся лучше тем негодяем, которого вы с моей помощью намерены затащить в мышеловку.

Майлс взял ладонь Кэтрин, поднес ее к губам и только теперь заметил на руке девушки глубокий, давно затянувшийся порез.

– Откуда у тебя этот шрам, Кэт? Память о каком-нибудь сражении?

– Нет, – покачала она головой и отняла свою ладонь. – Как ни странно, но ни в одном бою я не получила ни единой царапины. А это… – Она провела по шраму указательным пальцем. – Па сказал, что это у меня с раннего детства. Если верить его рассказам, я всегда была ужасной непоседой.

Часы на камине пробили половину девятого, и Гаррет заметил недовольным тоном:

– Это в городе привыкли обедать поздно, но здесь, на свежем воздухе, терпеть так долго просто невозможно. Если позволите, я схожу узнать, скоро ли подадут на стол.

Гаррет вышел из кабинета, и теперь Майлс мог наконец спросить о самом главном, что заботило его в эту минуту. Он посмотрел в глаза Кэтрин и негромко сказал:

– Я предложил тебе свободу, но ты предпочла остаться рядом со мной. Почему?

Кэтрин поспешно отвела взгляд в сторону, пожала плечами и ответила, присаживаясь на диван:

– Глупый вопрос. Потому, что я нужна тебе.

– И ради того, чтобы поймать Эдварда Демьена, ты решилась отрезать свои волосы? – продолжил Майлс, садясь рядом с Кэтрин.

– Не будь наивным, англичанин, – нахмурилась Кэтрин. – Разумеется, поначалу я согласилась принять твое предложение только для того, чтобы выиграть время. Я надеялась тогда сбежать при первой же возможности. Но теперь я хочу остаться, и не ради Эдварда, но ради тебя и Виктории.

– Но вы с Викторией даже не знакомы, – возразил Майлс, с трудом скрывая свое разочарование.

– Отчего же? Благодаря тебе я знаю Викторию очень даже хорошо. Знаю ее и восхищаюсь ею. Я не могу позволить человеку, виновному в исчезновении Виктории Карлайл, избежать наказания.

– Эдвард, Виктория, это я понимаю, – сказал Майлс, беря в ладонь руку Кэтрин. – Ну а я? Что ты думаешь обо мне, Кэтрин?

Она опустила глаза, немного подумала, а затем заговорила:

– Вы благородный человек, Майлс Грейсон. Вы очень высоко цените честь, но преданность – еще выше. Несмотря на свой титул, вы сумели сохранить любовь к свободе. Думаю, что счастливее всего вы в открытом море. Однако чувство долга перед своей семьей заставляет вас сидеть на берегу, и вы идете на это ради них. Молюсь о том, чтобы вы никогда не принесли свою душу в жертву чьим-то мечтам.

– Откуда тебе все это известно? – поразился Майлс. – Об этом я не говорил никогда ни одной живой душе. Неужели я настолько не умею контролировать себя, что все мои мысли и чувства можно прочитать, словно в раскрытой книге?

– Нет, – улыбнулась Кэтрин. – Все эти две недели ты старался сохранить между нами дистанцию, но сегодня все преграды рухнули. Ты приоткрыл передо мной свое сердце и позволил заглянуть тебе в душу. Ты предложил мне свободу, несмотря на то что не хотел отпускать меня. Ты хотел дать мне шанс. Я тоже.

– Но твои волосы? Как ты не побоялась отрезать их и остаться беззащитной? – спросил Майлс, стараясь повернуть ставший слишком серьезным разговор в более шутливое русло.

– Один симпатичный джентльмен обещал, что они у меня опять отрастут, – улыбнулась Кэтрин, глядя в глаза Майлсу. – Кроме того, каждый из нас сам кует свое счастье, англичанин.

– Самым счастливым в моей жизни стал день, когда я встретил тебя, – сказал Майлс, наклоняясь к губам Кэтрин, но его остановил голос Гаррета, донесшийся из коридора. Майлс и Кэтрин стремительно отпрянули друг от друга, и, когда Гаррет вошел в кабинет, они сидели уже на разных концах дивана.