Шрифт:
Наконец, шумно выдохнув, он шагнул вперед. Кособокая калитка, висевшая на двух кусках транспортерной ленты, заменяющих навесы, отворилась бесшумно, и он зашел на подворье. Пригибаясь, мужчина неслышно прошмыгнул под окнами в запущенный старый сад, обошел вокруг дома, заглянул в покосившийся угольный сарайчик.
Возвратился к воротам, еще раз внимательно осмотрел переулок и, уже не таясь, размашисто зашагал к дому. Немного помедлив, он забарабанил по стеклу коротким дробным перестуком. Затем быстро отскочил от окна и притаился за углом веранды.
В доме зажегся свет.
Сквозь плотно зашторенные окна проскользнул узкий, словно лезвие ножа, лучик и вонзился в заросшее травой подворье. Скрипнула входная дверь, и чуть хрипловатый спросонья женский голос спросил:
– Кто там?
– Открывай, свои…
– Федор!?
– Тихо, ты!.. Он самый.
Дверь отворилась шире. На пороге белым привидением появилась пухлая курносая женщина в длинной ночной сорочке.
– Ты… ты как? Откуда? – спросила она заплетающимся языком.
– Оттуда, дура! У тебя все путем?
– Д-да… – дрожащим голосом ответила женщина.
– Тогда впускай.
– Входи…
Небольшую комнату освещала люстра под шелковым зеленым абажуром с кистями. Круглый стол, застеленный вышитой скатертью, телевизор, радиоприемник, несколько старых, потертых стульев, диван с высокой деревянной спинкой и застекленный буфет с горкой посуды составляли всю ее меблировку. Из спальни, дверь в которую прикрывали бархатные шторы, подвязанные красными лентами, доносился смачный мужской храп.
– Стерва…
Тяжелый взгляд ночного гостя буквально пригвоздил хозяйку к полу.
– Раскладуха паршивая…
– Федя, Феденька, миленький, прости-и-и меня, дуру-у… – заскулила женщина, протягивая к нему руки.
– Нишкни! Кто там у тебя?
– Свой, свой, Феденька. Зуб…
– Старый кореш, мать твою… Присуседился…
Ночной гость в ярости швырнул кепку на стол.
– Буди!
– Сейчас… Я сейчас…
Женщина скрылась в спальне. Храп затих. Спустя некоторое время на пороге спальни появился высокий черноволосый мужчина с косым шрамом на подбородке и, добродушно ухмыляясь, сказал:
– Вот те раз. Крапленый, это ты или твоя тень?
– Паскудник… Присосался к моей марухе [6] и фиксы [7] кажешь?
– Брось, не заводись, здесь все свои. Не держи на меня зла – баба есть баба. Ей тоже сладенького, гы-гы… – заржал Зуб, – временами хочется.
– Так-то вы меня ждали, суки поганые? Думали, в зоне загнусь?
– Ну, ты скажешь… – Зуб потянулся, хрустнув суставами. – Эй, Зинка! – позвал он хозяйку. – Мечи на стол, что есть в заначке. И водочки не забудь. Дорогого гостя встречаем. Раздевайся, Федя, садись.
6
Маруха – женщина (жарг.)
7
Фиксы казать – смеяться (жарг.)
Столько лет…
– Да уж… – скрипнул зубами Крапленый.
Он хотел еще что-то сказать, но передумал и, нахмурившись, присел к столу.
Вскоре на столе появились соленые огурцы, нарезанное крупными кусками сало, картошка в «мундире», вареные яйца, черный хлеб и бутылка недорогой водки.
– Извини, Федя, чем богаты…
Зуб картинно развел руками.
– Живем по средствам.
– Вижу…
Крапленый со злостью содрал пробку и налил полный стакан.
– Будем… – не отрываясь, он выпил, загрыз огурцом.
– Стосковался… – ухмыльнулся Зуб.
И последовал примеру старого дружка.
– Забориста… – Зуб крякнул и потянулся за картофелиной.
– Зуб, мне нужна ксива.
– Умгу, – кивнул Зуб, усиленно орудуя челюстями. – Будет.
– Где Валет?
– В норе. Менты на хвост упали.
– А остальные?
– Кривой масть [8] сменил, щипает [9] помаленьку, на харчишки сшибает. А Щука на рынке приторговывает.
– Та-ак… На пенсию, значит, вышли?
8
Масть – воровская «профессия» (жарг.)
9
Щипач – карманный вор (жарг.)
– Трудно работать стало, Крапленый. Времена переменились. Народ обнищал. Сейчас мазу держат бандеры [10] . Мафия.
– Мандраж шибает?
– Не так, чтобы очень… Просто стоящее дело не подворачивается.
– Будет дело, Зуб, будет… У Маркизы чисто?
– Да.
– Собери у нее послезавтра всех троих. Потолкуем.
– Лады…
Зуб опять наполнил стаканы.
– Еще по одной… – сказал он, поставив пустую бутылку под стол. – Ты как сорвался?
– Любопытствуешь? Может, по нарам соскучился?
10
Бандеры – бандиты (жарг.)