– Уверяю тебя, – поспешно заявила Феба, – я сама была на грани нервного срыва.

– Только никак не можешь вспомнить, что же произошло.

Услышав это язвительное замечание, Феба залилась слезами.

– Феба, ты слишком стара для слез и слишком молода для нервных срывов, – наставительно произнес Деймон.

– Кассандра права – ты просто бесчувственный чурбан!

– Да, я становлюсь таким, когда имею дело с женщинами, плачущими по любому поводу, – согласился он. – Ну а теперь, бога ради, скажи мне, что же все-таки случилось.

– У ландо оторвалось колесо.

Похоже, это все же были не пустяки.

– Ты и мои сестры не пострадали? – искренне забеспокоился Деймон.

– Нас там не было, но Кассандра говорит, если бы мы находились в ландо, то разбились бы насмерть. – Феба боязливо поежилась. – Она говорит, это смертельно опасно, и она больше никогда в него не сядет. Признаюсь, я теперь тоже побаиваюсь к нему подходить.

Хокхерст сразу же раскусил замысел своей сводной сестры.

– Расскажи мне о новом экипаже, который присмотрела Кассандра, – вкрадчиво произнес он.

– Откуда тебе об этом известно? – наивно удивилась Феба. – Уверяю тебя, ничего лучше я в жизни не видела!

И, зная Кассандру, можно не сомневаться – стоит этот экипаж баснословных денег.

– Я лично осмотрю ваше ландо после починки, – заверил Деймон мачеху. – Однако могу сказать уже сейчас: оно будет абсолютно надежно и безопасно.

– Нет, не будет! – послышался резкий голос от двери.

В малую гостиную ворвалась разъяренная Кассандра. Она была такая же смуглая, как и Хокхерст, и нос у нее торчал острым клювом, но на этом сходство девушки со своим сводным братом заканчивалось. В настоящий момент ее худое вытянутое лицо с острым подбородком пылало от гнева.

Деймон печально подумал, что Кассандра унаследовала от родителей худшие черты: некрасивое лицо отца и склочный характер матери. Неудивительно, что за три года, прошедших с тех пор, как она впервые появилась в лондонском свете, еще никто не просил ее руки. Граф очень надеялся, что оковы замужества снимут с него заботы о Кассандре, но до сих пор ей удалось пробудить интерес лишь у одного отчаявшегося охотника за приданым.

– Доброе утро, Кассандра, – учтиво поздоровался Деймон, внутренне готовясь к одной из тех тягостных сцен, к которым уже успел привыкнуть после смерти отца.

Кассандра его не разочаровала. Как и ее покойная мать, она считала слезы своим главным оружием и проливала их в огромном количестве с такой предсказуемой регулярностью, что это уже давно перестало оказывать на Деймона какое-либо действие.

Женщинам так и не удалось уговорить его купить новое ландо, и Кассандра, топнув ножкой, выдала гневную тираду по поводу жадной, равнодушной натуры Деймона, совершенно не думающего о своих близких.

Хокхерст уже привык к подобным незаслуженным обвинениям. С тех пор, как он унаследовал огромное состояние деда по материнской линии, его беспрестанно терзали родственники, почему-то решившие, что они тоже имеют права на эти деньги.

Деймон уже успел выяснить на собственном печальном опыте, что удовлетворение одних прихотей вело к возникновению новых, еще более неумеренных. Поэтому теперь он держал всех своих расточительных родственников в финансовой узде, весьма комфортной, но далеко не такой свободной, как тем хотелось бы. В отместку Кассандра всем знакомым и малознакомым людям расписывала своего брата как мерзкого безжалостного деспота с каменным сердцем. В ее глазах вспыхнул недобрый, злой огонек.

– Ты отказываешься купить нам новое ландо, Хокхерст, – воскликнула она, – потому что ждешь не дождешься увидеть нас мертвыми под обломками нашей старой развалюхи и таким образом навсегда от нас избавиться!

Услышав такое незаслуженное обвинение от кого угодно, кроме Кассандры, Деймон пришел бы в ярость, но, к счастью, он успел хорошо изучить Кассандру и научился быть таким же невосприимчивым к ее несправедливым упрекам, как и к ее слезам по любому поводу.

– Вместо того чтобы безосновательно упрекать меня в столь гнусных замыслах, Кассандра, – спокойно возразил он, – лучше бы поведала нам, зачем тебе на самом деле нужно новое ландо.

– Кассандра считает наш старый экипаж слишком маленьким, он не вместит нас троих, когда Эми следующей весной начнет выезжать в Лондоне, – пришла на помощь Феба.

Эми, младшей сестре Кассандры, едва исполнилось шестнадцать, поэтому Хокхерст решительно заявил:

– Эми еще слишком молода, чтобы выезжать в свет.

– Как ты можешь быть таким жестоким! – снова взорвалась Кассандра. – Эми уже всей душой настроилась на это. Неужели ты хочешь своим отказом разбить ей сердце?