Касс уставилась на него.

– Это из Джефферсона или из Медисона цитата?

– Ты хочешь, чтобы законопроект прошел, или нет?

– В данный момент нет. Ты взял мой метавопрос и пустил его на жирный навар для бумеров. Я не для этого согласилась участвовать.

– Сожалею, что демократический процесс не соответствует твоим высоким требованиям. Привет от меня Аристотелю и Периклу.

У него был тот самый маленько потусторонний вид. Касс встала.

– Ладно, желаю удачи.

– Ты что, уходишь? – спросил он. Вдруг его лицо стало более человеческим.

– Нет, не ухожу. Бегу со всех ног.

– Нет, Касс, давай-ка сядь. Послушай. Как-нибудь мы это урегулируем.

– Я тебе не лобби, Ранди.

Он улыбнулся.

– Да. Я понимаю.

Он встал и, прыжками обогнув стол, приблизился к ней. Касс поняла, почему он не стал вставать при ее появлении. Он был без протеза. Она захихикала.

– Извини, – пробормотала она. – Это просто… не знаю… по барабану!

– Смейся, смейся над калекой. Все вы такие.

Он доскакал до двери и запер ее.

Некоторое время спустя, лежа с ним на большом кожаном диване, она спросила:

– Ты слышал про выступление Гидеона Пейна?

– Слышал, – сказал Ранди. – Я собирался лично явиться к нему в кабинет и сломать гаденышу нос, но мои оруженосцы отсоветовали. Должность сенатора накладывает определенные ограничения. К тому же эта история с его предком, убившим моего предка. Похоже было бы на какую-то идиотскую кровную месть. Метишь в президенты – изволь принимать позы, исполненные достоинства. Я вот думаю – может, снайпера нанять? Чтобы свести, так сказать, исторические счеты.

– Беспокоиться по его поводу стоит или нет?

– По-моему, не стоит. Никаких «данных» у него нет. Мы же ничем таким на минном поле не занимались. – Он улыбнулся. – На это просто не было времени.

– Он назвал меня Жанной Темных Сил.

– Я видел. Неглупо, кстати.

– Ага.

– Но ты ведь, лапочка, не оставишь это без ответа, – сказал Ранди.

– Мне пришло в голову: «толстячок-говнючок». Как тебе?

– Мне нравится. И остроумно, и по существу. Теперь хочу о другом. Мой сотрудник Спек сообщил кое-что. Боюсь, тебе не очень приятно будет услышать. Но полная конфиденциальность, хорошо?

– Дудки. Тут же все растреплю «Нью-Йорк таймс».

– Он раньше работал в президентской службе безопасности и имеет доступ ко всяческим… Не буду уточнять, но поверь мне: он настоящий питбуль. Во время последней кампании… ладно, не важно.

– Ты пробалтываешься.

– Дорогая, я испытываю посткоитальное блаженство. Тону в эндорфинах. Еще бы я не пробалтывался. Он говорит, было несколько телефонных разговоров между Белым домом и очень секретным телефонным номером твоего отца.

Касс замерла.

– И что в этом такого? Он крупный жертвователь. Филин…

– Да, но звонки были большей частью незадолго до того, как твой дорогой папаша публично назвал тебя…

– Морально отталкивающей?

– Да. Извини.

Касс задумалась.

– И все-таки это не значит…

– Касс. Кто кого должен учить теперь трезвому взгляду на вещи? Давай посмотрим аналитически.

– Куда эффективней, чем эмоционально.

– Конечно. Допустим, они попросили его осудить тебя. Зачем? Cui bono? [74] Наверняка им. Белый дом, кто бы его ни занимал, всегда озабочен своими, и только своими проблемами. – Ранди ненадолго задумался. – Не могу все разобрать по косточкам, но похоже на желание Белого дома избежать какой-то неловкости. Как будто они хотели, чтобы Фрэнк публично назвался твоим отцом. – Он еще поразмыслил. – Ну конечно. Еще бы. Совершенно очевидно. Сообразишь сама?

– СМИ еще не знали, что мы в родстве. Он сидел тихо. Фамилии у нас разные. Он крупный спонсор Белого дома, а я разбрасываю бутылки с коктейлем «Молотов». И Министерство юстиции отпускает меня на свободу.

– Умница. Видишь, как секс прочищает мозги?

Касс вздохнула.

– Бог ты мой. Настоящий гадюшник, правда?

– Это Вашингтон, милая моя. «Сияющий град на холме». Маяк демократии. Последняя и самая светлая надежда человечества. И ты удивляешься, что мне приходится заключать кое-какие сделки?

– Осторожно – лохотрон. Ты на крючке у них, мой дорогой.

– Мы еще это обсудим. Но Спек разнюхал и кое-что другое. Слыхала когда-нибудь о программе под названием RIP?

Настроение президента, который и так был не в духе, не улучшилось от сообщения Бакки Трамбла во время их обычного политического совещания в семь утра, что сенатор Рандольф К.Джепперсон «не исключает» выставление своей кандидатуры в президенты. Это довело общее количество новых претендентов на пост до пяти. Не очень-то приятно, когда столько людей выражают желание спихнуть тебя с должности.