– Тедди, я прошу внимательно слушать меня и свои комментарии свести к минимуму. Это трудно, но ты попытайся. В Западном Берлине мы были партизанами, в этом буржуазном детском саду мы – преступники.

Манди укладывает цепь в ящик для реквизита и встает. Поворачивается, видит, что Саша уже рядом, смотрит на него снизу вверх. Около каждого темного глаза сеть морщинок, но в остальном базовая модель не претерпела никаких изменений.

– Ты слушаешь меня, Тедди?

Он слушает.

– Первый акт вашей странной постановки закончится через пятнадцать минут. Я должен вернуться на свое место в зале, чтобы успеть поаплодировать артистам. На официальном приеме по окончании спектакля ты и я увидимся впервые, выразим радость и изумление, обнимемся, как давние друзья. Ты не теряешь ход моих мыслей?

Он не теряет.

– Дополнительные краски в наше публичное воссоединение добавит твое смущение. Ты будешь чуть выбит из колеи, поскольку не ожидал, что тебе напомнят о твоем радикальном прошлом, особенно здесь, в германском демократическом раю. Я тоже буду переполнен радостью, но где-то проявлю сдержанность, постараюсь уходить от прямых ответов. Это считается нормальным в обществе, где у каждого слова несколько значений и много слушателей. Что ты собираешься делать со своим польским актером?

– Переправить в Западный Берлин.

Это говорит он? Саша его слышит? Иногда во сне твой голос слышен всем, кроме тебя самого.

– Как? – спрашивает Саша.

– На крыше автобуса. Завернем его в задник.

– Так и сделай. У пограничников приказ не найти его. Твой товарищ Эрна – бывалый служака. И проследит, чтобы они по ошибке не проявили излишнего рвения. Парнишка – подсадная утка, участник совместной операции нашей и польской разведок, направленной на подрыв бастионов Запада. По прибытии в Берлин незамедлительно иди в представительство Великобритании. Потребуй встречи с мистером Арнольдом, эта кодовое имя главы представительства вашей разведки. Если они попытаются убедить тебя, что он в Лондоне или Бонне, ответь, что по имеющейся у тебя информации он в пять часов вечера прибыл в Темпельхоф [70] из Лондона. А потом сдай ему поляка. Ты уже работаешь на «Интеллидженс сервис»? [71]

Нет.

– Значит, будешь. Также сообщи мистеру Арнольду, что поляк – «засланный казачок», но он не должен сразу воспользоваться этой информацией, а не то «засветит» отменного потенциального агента. Ты заметил, какая вонючая эта страна?

– Пожалуй.

– Здесь смердит каждый угол. Дешевыми сигаретами, дешевым потом, дешевым дезодорантом, брикетами прессованного бурого угля, который только травит тебя, но не греет. Мы завязли в клею государственной бюрократии. Общество начинается со звания капитана, каждый официант и таксист – деспот. Ты спал здесь с женщинами?

– Насколько припоминаю, нет.

– До полной акклиматизации не рекомендую. И под любым предлогом избегай пить вино. Венгры отравляют нас гадостью, которую называют «Бычья кровь». Оно считается деликатесом, но я подозреваю, что это месть за подавление их контрреволюционного выступления в 1956-м. Мы втянулись во вторую «холодную войну». На Востоке у нас товарищ Брежнев и Афганистан, на Западе – «першинги» и крылатые ракеты. Будь добр, попроси мистера Арнольда прежде всего нацелить их на Восточную Германию.

Говоря все это, Саша выкладывает на стол содержимое брифкейса. В последние недели Манди надарили массу подобного барахла, и вот дарят снова: книгу о балете Большого театра, хромированную статуэтку здоровяка-рабочего, судя по одежде, сталевара, сине-белая банка из имитации мейсенского фарфора, болтающаяся, плохо подогнанная крышка приклеена липкой лентой. И лишь один подарок выбивается из общего ряда: запечатанная коробка с неиспользованными 35-миллиметровыми фотопленками «Кодак», точно такими же пользуется Манди, чтобы сделать снимки, которые намеревается показать Кейт по прибытии домой.

– Все это подарки для тебя, Тедди, от твоего давнишнего друга. Однако, как только попадешь в Западный Берлин, передай их мистеру Арнольду. В них, среди прочего, содержатся требования и условия моей работы на его организацию. В банке грецкие орехи. Ни в коем случае не пытайся съесть их сердцевину во время поездки, даже если будешь умирать от голода. Положи пленки вместе со своими и фотоаппаратом. Они не для использования, а тоже для передачи мистеру Арнольду. Первого июня в Праге состоится Летний фестиваль танца. Британский совет намерен послать тебя?

– Насколько мне известно, нет, – до первого июня, это он помнит из другой жизни, еще шесть недель.

– Пошлет. Мистер Арнольд должен позаботиться о том, чтобы английских танцоров сопровождал именно ты. Я тоже там буду. Как и ты, я вдруг воспылал любовью к международным культурным связям. Я буду работать только с тобой, Тедди. Я, как мы говорим в шпионском бизнесе, собака одного хозяина и буду гавкать, пока им будешь ты. Я сообщил мистеру Арнольду, что ни к кому другому доверия у меня нет. Сожалею, что приходится ставить такое условие, но в сердце ты – шовинист и только обрадуешься возможности послужить своей нелепой стране.