— Покажу, — охотно согласился Даниил. — Пока у меня только несколько экспонатов, но над остальными уже работают.

И только я открыла рот, чтобы спросить, что это за экспонаты такие. Дан запечатал мне его поцелуем.

Эта дрянь, которую он мне подкинул в бокал, продолжала действовать и толкала меня к необдуманным поступкам, поэтому я с жаром ответила на поцелуй.

— Поехали в казино! — внезапно решил Дан.

В казино мы проиграли сначала всю его наличность, потом золотые часы Дана и мои туфли, а потом и его «Мустанг». Зато выиграли утешительный приз — новенький «Форд», который там разыгрывался уже вторую неделю, вернулись и мои туфли, которые никому не подходили по размеру.

— Папаша давно обещал мне новую машину, — заговорщицки шепнул мне Дан, и я подумала, что, он вовсе не так пьян, как хочет казаться.

Но когда Дан уселся за руль, пришла пора переменить свое мнение. По горной дороге он мчался так, словно это была накатанная трасса Москва — Петербург.

— Нельзя ли помедленнее? — стуча зубами от страха, спросила я, чувствуя, что совершенно не в состоянии вызывать кого бы то ни было на откровенность.

— Хочу показать тебе свою берлогу до рассвета, — сообщил мне Дан. — Все девчонки визжат, когда в нее попадают. Думаю, что тебе понравится.

Наркотик из моей крови уже несколько повыветрился, поэтому я в его словах всерьез усомнилась.

Мне не хотелось лезть в его берлогу и там откровенничать. Кто его знает, как он себя поведет. Поэтому я решила, что мы уже и так достаточно близки с ним и можно начинать.

— Даниил, — проникновенно проговорила я, — ты можешь быть совершенно уверен в том, что мы никому не скажем про труп у тебя на яхте.

«Форд» дернулся, и мы чуть не врезались в скалу.

— Ты бредишь? — осторожно поинтересовался он у меня. — Вот повезло, вдвоем с психической на ночной дороге. Ты хоть не буйная?

— Я понимаю, что ты не хочешь признаваться, но я тебе клянусь, что не пойду в милицию. Это Андрей со страху побежал к ним, а теперь он одумался и вовсе не хочет засадить тебя на скамью подсудимых, — бессовестно соврала я. — Ты скажи своему папе, чтобы он отозвал своих убийц, ладно?

— Шутишь? — немного помедлив и очень неуверенно поинтересовался у меня Дан. В это время ему позвонили по мобильнику, и он вынужден был отвлечься.

— Надо встретиться, — бросил он в трубку. — Прямо сейчас. Возникло одно затруднение. Я подъеду к Дендрарию, будь там через четверть часа.

После этого он погнал машину с такой скоростью, что я всерьез стала опасаться за наши жизни и уже не решалась продолжать разговор о трупе. Упоминание о нем заставляло Дана сильно нервничать.

К входу в Дендрарий мы подъехали ровно через восемнадцать минут. Возле него стояла машина, при виде которой я ощутила смутное беспокойство. Это была черная «Волга». А когда из нее показался мой старый знакомый Лысый, то беспокойство стремительно переросло в тревогу.

— Сиди здесь, — приказал мне Дан, сам вылезая из машины и направляясь к Лысому.

Моя тревога переросла в панику в тот момент, когда я увидела, как он показывает рукой в мою сторону и при этом что-то говорит Лысому. Осторожно тронув рукой дверь, я убедилась, что она поддается.

— Вот дурак, — пробормотала я. — Не догадался ее заблокировать. Так я и буду дожидаться тут, пока вы меня на пару прикончите, а труп закопаете под ливанским кедром. Размечтались!

Я выскочила из машины и бросилась бежать, успев заметить недоуменное лицо Дана и испуганное выражение Лысого, который почему-то вцепился в рукав пиджака Даниила и не пускал его в погоню за мной. Бежать по открытому пространству мне не хотелось — вдруг начнут палить в спину! Поэтому я метнулась к зарослям Дендрария. Бежала я в Верхний парк, он выглядел более заросшим. К тому же все равно путь в Нижний парк преградили мне Лысый с Даном. Только оказавшись среди могучей растительности, я немного перевела дух. Однако оставаться так близко от неприятелей мне не хотелось, поэтому я двинулась в глубь парка, и хорошо сделала. Когда мне показалось, что я отошла на достаточное расстояние, позади послышались голоса.

— Как думаешь, сможем мы ее найти? — я узнала голос Дана.

— А стоит ли? — уныло прогундосил в ответ Лысый. — Мы же знаем, где они живут. Найдем и так.

Ответ Дана я не разобрала, потому что в это время продиралась сквозь заросли желтой мимозы или чего-то столь же густо растущего и колючего.

И тут мне пришло в голову, что раз я сама в двух шагах ничего не вижу, то, стало быть, и мои преследователи видят не лучше. Тогда зачем мне забиваться в дебри, чтобы от них спрятаться. Ведь не станут же они обшаривать все сорок девять гектаров, которые занимает Дендрарий. И я затихла под симпатичным кустиком, сквозь ветки которого виднелся кусочек звездного неба. Только я немного успокоилась и решила, что до рассвета вполне могу тут перекантоваться, как справа раздался шорох. Я затаила дыхание и, до боли выпучив глаза, уставилась в ту сторону. Шорох все усиливался, и мне стали мерещиться всякие нехорошие вещи, по сравнению с которыми Лысый казался милым и уютным, словно старый диванчик.

Внезапно листья раздвинулись, и на меня уставился любопытный глаз. От дикого вопля я удержалась потому, что глаз был какой-то уж слишком круглый. К тому же сидел он на маленькой головке, которая с любопытством потянулась ко мне. Это оказался павлин. Ему, должно быть, стало одиноко в ночном парке, и он решил воспользоваться моим обществом. Во всяком случае, птица доверчиво подобралась поближе и устроилась в двух шагах от меня.

Менее чем через час павлин настолько проникся ко мне симпатией, что даже позволил потрогать себя за длинный хвост. Поглаживая красивые перья, я вспомнила, что, говорят, присутствие их в доме — несчастливая примета. И вообще эти перья не к добру. Я поспешно отдернула руку, но было поздно, примета себя оправдала. Сквозь ветки пробился свет фонарика, и среди раздавшихся голосов я различила голос Лысого: