— И что?

— А то, что морда у нее вся зареванная была! — с торжеством заявила девица. — Я по наивности еще подумала, что ее обокрали или еще чего плохое случилось. И за ней побежала.

— Куда?

— В дом! — нетерпеливо воскликнула девица. — Юрку не послушалась и побежала. А он мне правильно говорил — не суйся в чужие дела.

— Так и что?

— Догнала я Катьку уже у лифта, — продолжила свой рассказ девица. — Как она в наш дом переехала, мы с ней немного подружились. Она мне шмотки свои иногда давала поносить. А некоторые так и дарила. Она не жадная и добрая. И вообще поболтать со мной всегда запросто могла. Вот я и подумала, надо спросить, чего да как. Вдруг случилось чего. А она вся зареванная и говорит, что адвокат ее бросил. И на другой женился. На богатой!

— Ну да, — пробормотала Кира.

Девица восприняла ее слова как недоверие и с жаром принялась убеждать Киру:

— Да не вру я! Честно! Все так и было!

— Я тебе верю.

— Вот и скажите тогда, не дура ли эта Катька?! — воскликнула девушка. — Я, например, никогда из-за парня так расстраиваться не стану!

— Не зарекайся, — предупредила ее Кира.

— Не стану я!

И девушка даже ногой топнула. Но в этот момент у нее зазвонил телефон.

— Ой, — спохватилась толстушка, взглянув на экран. — Заболталась я с вами. А меня Юрка ждет. Мы с ним на залив едем!

И она, не дожидаясь лифта, по-мальчишечьи прыгая через две ступеньки, умчалась вниз.

— А Катьке вы звоните! — донесся до Киры ее задорный голос. — И скажите обязательно, чтобы не ревела! Ни один мужик того не стоит!

И Кира принялась снова терпеливо звонить. Наконец ей это надоело. Какая все-таки эта Катька гадкая особа! Забилась, как крыса в нору, и сидит! Ну и что с того, что рожа от слез распухла, мужик бросил и жить не хочется? Это же еще не основание, чтобы отгородиться от всего мира и от людей, которые примчались к вам с другого конца города.

И Кира с досады пару раз пнула дверь ногой. А потом и подергала ее за ручку. К немалому удивлению Киры, дверь неожиданно открылась.

— Ой! — вырвалось у Киры. — Катя, у тебя дверь открыта! Чего не закрываешь?

В ответ не раздалось ни звука. Тишина. Потоптавшись на пороге, Кира все же шагнула внутрь квартиры.

— Кать! — позвала она. — Катя! Ты дома?

Катя была дома. Кира обнаружила ее в ванной комнате. Но честное слово, лучше бы она ее там не находила. Хотя на первый взгляд картина была совершенно мирной. Катя лежала в ванной. Видимо, она уснула, положив свою золотоволосую головку на красивый подголовник, а потом сползла вниз. Часть волос все равно попала в воду и плавала возле тела девушки красивыми змейками.

Возле ванной стоял изящный столик на тонкой ножке. А на столике — пустая бутылка из-под шампанского и упаковка каких-то таблеток. Она была пуста. Еще не до конца веря в случившееся, Кира протянула руку и, не испугавшись намочить пальцы, дотронулась до лица девушки. Оно было холодным, как и вода, которая была в ванне.

— Катя! — ахнула пораженная Кира, шарахаясь в сторону и без сил прислоняясь к дверному наличнику. — Что же ты наделала, Катя?!

Дальнейшие события спутались в голове у Киры. Видимо, она позвонила Пантелеймонову, потому что он примчался первым. И заглянув в ванную комнату, уже сам вызвал следственную бригаду. Следователь Каверза тоже прибыл. Как же без него! И первым же делом поспешил обвинить Киру во всех смертных грехах.

— Где вы, там труп! — сердито заявил он ошарашенной девушке.

— Но я ничего такого… Катя, она же сама! Снотворного наглоталась. Упаковка вон лежит. Сами можете посмотреть!

— Ну и что с того? Подумаешь, сама! Труп все равно имеется! — воскликнул следователь.

— Но я…

— Я же велел вам сидеть дома и носа на улицу не высовывать! Какого черта вы потащились к этой особе? Кто она вам? Соперница?

— Что вы говорите! — пролепетала Кира. — Я просто хотела у нее спросить, кто такая Оливия. Вы же помните, я должна была передать ей, что Петеросян…

— Так! — буквально взвыл Каверза. — Замолчите! А ты, Пантелеймонов, убери с глаз моих эту особу! Пусть посидит где-нибудь в уголке. И сделай так, чтобы хоть пять минут она ничего не находила!

Пантелеймонов взял Киру за руку. Но она и сама была рада уйти подальше от злобствующего Каверзы.

— Это он злится, что ты его, во-первых, опередила, а во-вторых, что он опоздал, — шепнул Кире Пантелеймонов.

— А разве это не одно и то же?

— Нет, — покачал головой Пантелеймонов. — Ты его опередила и первой оказалась в квартире ценной свидетельницы. А он опоздал, и эту свидетельницу теперь никто и никогда допросить уже не сможет.

И водворив Киру в самую просторную комнату в этой квартире, которую условно можно было назвать гостиной, Пантелеймонов добавил:

— Если хочешь знать, Каверза этой Гладковой всю ночь пытался дозвониться. А когда ты мне позвонила, он уже к ней сам собирался двинуть или ребят послать. А тут ты.

— Мне все равно, — вяло махнула рукой Кира. — Какие в такой момент могут быть счеты? Катя погибла — вот ужас!

Но Пантелеймонов не унимался. Он все болтал и болтал. И наконец до Киры стало доходить, что он это делает ради того, чтобы она не думала о случившемся.