— Этот вечер чудесный, потому что ты все-таки пришла!

Ему во второй раз за пять минут удалось смутить Киру. Она покраснела. И не знала, куда глаза девать.

— Поговорим лучше о тебе, — произнес Владимир. — Как ты себя чувствуешь?

— К чему ты?

— Ну, ты же сказала, что простудилась.

Кира в самом деле наврала кавалеру с три короба, чтобы оправдать свой вчерашний отказ.

— Понимаешь, — слегка покраснев в третий раз, все же ответила она. — Оказывается, это была не совсем простуда. Верней, совсем даже и не простуда.

— Да? А что же?

Удивительное дело, врать этому человеку Кире не хотелось даже в мелочах. С чего бы это? Но эта мысль мелькнула в ее голове и растаяла без следа. А Кира без всякого стеснения и опаски рассказала Вове о том, что произошло с ней и Лесей, когда они неосторожно доверились непроверенному косметическому средству.

Вова слушал ее очень внимательно и сочувственно.

— Вот что происходит, когда поступаешь неосмотрительно, — сказал он. — Разве это средство не показалось вам с подругой подозрительным?

— Нет!

— Уверяю, если бы я был рядом, этого бы не произошло.

— Ты разбираешься в косметике?

— Да, и еще во многих других вещах, — кивнул Владимир.

Ужин пролетел незаметно. Потом они долго катались по городу на заказанном Вовой лимузине и пили шампанское.

— Понимаю, что это развлечение не так уж и ново, но ничего другого в мою глупую голову, увы, не пришло. Прости.

— Что ты! — искренне воскликнула Кира. — Все просто чудесно!

Вечер промелькнул словно во сне. Владимир доставил Киру к порогу ее дома. И заколебался, словно не зная, как ему поступить.

— Можно я поцелую тебя на прощание? — покраснев, словно мальчишка-подросток, наконец спросил он.

— Конечно.

Поцелуй, который подарил ей Владимир, был самым целомудренным из всех, что доводилось испытывать в своей жизни Кире. Владимир нежно коснулся губами ее щеки, почти не задев кожу. И лишь опалив нежный пушок на щеке своим дыханием.

Поцеловал и кинулся вниз.

— До завтра! — услышала Кира его голос и улыбнулась.

Входя в дом, она почувствовала, что тут кто-то есть. Да и трудно не почувствовать, когда в гостиной работает телевизор, в прихожей горит свет, а из кухни доносится запах чего-то пригоревшего. Кто тут может быть? Гостей Кира не ждала и мигом похолодела от волнения. Догнать Вову? Попросить вернуться?

Нет, он уже слишком далеко убежал. И чего она, дуреха, не пригласила его на чашку кофе? Сейчас было бы кому ее спасать от незваного захватчика.

Отложив в сторону огромный букет, который связывал ее движения, Кира пошарила в своей сумке. Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Так, что тут в сумке есть подходящего для самозащиты? Баллончик с перцовым спреем? Но кажется, у него уже вышел срок годности. Дезодорант? Увы, он шариковый. Ага! Щетка для волос. То, что надо!

На самом деле это была вовсе не щетка для волос, а нож для самообороны, ловко замаскированный под щетку для волос. Он был сделан из специального пластика, так что с ним можно было безбоязненно проходить через металлоискатель. А от визуального осмотра нож благополучно прятался в щетинистой щетке. Сам клинок уходил вглубь, и ни одна душа не догадалась бы, что на самом деле ручка легко вытаскивается. И щетка — это и не щетка вовсе, а ножны для очень опасного холодного оружия.

Пока что Кире еще не доводилось пускать его в ход. Но она не сомневалась, оружие не подведет. Только нужно изловчиться и ткнуть противника куда-нибудь в открытое и незащищенное место.

Но все же нож — это хорошо, а скалка или сковородка — это еще лучше. Так что Кира начала медленно двигаться в сторону кухни, чтобы вооружиться там чем-нибудь, на ее взгляд, более подходящим для самообороны, а если получится, то и для внезапного нападения.

На кухне кто-то копошился. Кира замерла, но потом все же пересилила страх и осторожно заглянула туда.

— Леся! — вырвалось у нее. — Ты это тут чего делаешь?

Леся, которая в этот момент одной рукой остервенело натирала Кирину плиту, в другой держа турку для кофе, вздрогнула. Турка упала на пол и покатилась. На ее медном боку от соприкосновения с плиткой немедленно появилась вмятина. А из турки тонкой струйкой вылилась густая коричневая жижа — остатки кофе.

— Ой, как ты меня напугала! Подкралась и кричит!

— Ничего себе! Я кричу! Ну да, я кричу! А ты поставь себя на мое место. Прихожу домой, свет горит, телевизор работает. Я уж думала, воры забрались.

— Нет, это всего лишь я.

— А почему ты тут?

— Прячусь.

Леся было что-то не в духе. И не став больше ничего пояснять, подняла турку, сунула ее в раковину и принялась надраивать плиту.

— Что ты делаешь?

— Не видишь? Плиту чищу. Кофе убежал и присох.