— Она говорит, что Арвид приезжал к ним за неделю до Рождества. Тогда она не смогла ему помочь.

Архив у них еще не до конца переведен в компьютер.

Сейчас Анне дошла лишь до семидесятых годов. И надеется закончить к концу следующего года. Они тут на государственной службе тоже особо не надрываются, как я погляжу.

— Говори по делу.

— Я и говорю. А требующаяся Арвиду справка находилась в старой части архива. В той, которая еще в первозданном виде пылится на полках. Чтобы найти нужную справку и сделать с нее копию, у Анне ушло без малого две недели. Лишь после Рождества, уже перед самым Новым годом, она передала ее Арвиду.

— А если точней?

— Тридцатого числа, — сказала Наташа. — Анне позвонила ему прямо в офис и сказала, что он может приехать. И Арвид приехал, но к самому закрытию архива. К шести часам вечера. Анне была на него даже немного зла. Потому что у нее в этот предпраздничный день были свои дела. Но злилась она недолго.

Арвид оказался нежадным. При виде справки, которую ему приготовила Анне, он прямо-таки весь просиял. И отвалил Анне половину ее месячного оклада.

— За одну бумажку? — недоверчиво спросила Инна. — Что же это была за бумажка такая?

— Анне говорит, что она нам ее сейчас покажет. Это была метрика одной женщины. Анне сделала копию, а саму метрику не успела убрать обратно в архив. Так что она у нее на столе лежит в ее рабочем кабинете.

Мы туда сейчас и идем.

Сестры протопали за Анне обратно к архиву. Сторож их узнал и приветливо заулыбался еще издали.

— Ко es redsu! — воскликнул он. — Кого я вижу!

Анне, они тебя все-таки нашли?

— Laimigu Jaungadu! — поздравила Анне старика с Новым годом.

Затем все трое прошли внутрь. Дверь в свой кабинет Анне отперла своим ключом. Вообще простота нравов умиляла. Сторож впускает двух незнакомок во вверенный ему объект. А ведь тут хранятся важные документы. Двери отпираются простыми ключами, сигнализации и в помине нет.

— Вот она! — сказала Анне, немного порывшись у себя в столе. — Вот эта справка.

Инна жадно схватила бумагу в руки.

— Думаете, Арвида убили из-за нее? — спросила Анне. — Если так, то я буду рада отдать ее вам, чтобы вы могли найти убийцу.

— Да, — внезапно охрипшим голосом сказала Инна. — Мы были бы рады взять метрику. А это возможно? У вас не будет неприятностей?

— Архив для того и существует, чтобы люди могли получать копии своих утраченных по каким-то причинам документов, — сказала Анне. — Пойдемте, я включу ксерокс. Сделаем копию. И я вам ее заверю.

Она ловко включила огромный ксерокс, сделала копию, поставила печать и написала несколько слов.

Потом поставила еще одну печать и роспись.

— Вот, у Арвида была точно такая же, — сказала Анне, вручая сестрам драгоценную бумагу.

Сестры попрощались с милой Анне и выбежали на улицу.

— Ну что там?! — нетерпеливо подпрыгивая на ходу, приставала Наташа к сестре. — Дай посмотреть!

Ну дай!

— Сейчас сядем в машину, тогда и дам, — отбивалась Инна.

— Боишься, что Анне одумается, догонит и отнимет? — усмехнулась Наташа.

Инна лишь плечами пожала. Она и сама не знала, чего боится. Но ей казалось, что такая простая мысль, как посетить архив, могла прийти в голову не им одним. Так что в любую минуту тут могли появиться соискатели. А встречаться с полицией и выслушивать очередную нотацию от инспектора Инне совсем не хотелось. Лишь выехав из Мадоны, Инна немного успокоилась.

— Вот смотри, — сказала она Наташе, протягивая ксерокопию.

Наташа внимательно прочитала бумагу, потом еще раз. И затем переменилась в лице.

— Но это же… — поражение прошептала она.

— Вот и я не сразу поняла, — сказала Инна. — А когда до меня дошло, мне прямо плохо стало. Оказывается, она его дочь.

В графе родители на месте фамилии отца Ингриды стояло имя Роланд Владимирович Лиепиньш. Именно эту фамилию своей жены и взял Наташин дедушка.

Он здраво рассудил, что раз живет в Латвии, говорит на латышском и дети его наполовину латыши, то уж взять фамилию жены-латышки ему сам бог велел. Что он и сделал, сразу же решив половину своих проблем.

— Да, — протянула Инна, — дела. Ингрида — дочь Роланда Владимировича. А Алексей, выходит, ее брат.

Она вышла замуж за своего брата. Вот о чем говорила Сильви, намекая на постыдную тайну, которую скрывает Ингрида.

— Ну и что такого! — удивилась Наташа. — Вон в древности женились не только на сводных сестрах, а и на собственных дочерях.

— Так то в древности, — не согласилась с ней Инна. — В древности и людей в жертву приносили.

Нравы с тех пор несколько изменились. Теперь такой брак будет считаться постыдным. А дети от этого брака — выродками.